.
Общеизвестно, что в октябре 1962 года произошел процесс, противоположный случившемуся в августе 1914 года, — деэскалация международного кризиса. Это в первую очередь заслуга внешней политики Советского Союза, последовательно отстаивавшего дело мира. В этом, помимо прочего, сказалось влияние на международной арене социалистического государства, когда оно выступило стороной в урегулировании опаснейшего напряжения. Иное дело август 1914 года, когда партнерами и противниками были только империалистические государства, эскалация сараевского убийства в считанные недели ввергла мир в пучины войны.
Кеннеди совершенно не видел этого различия, полагая, что уроки 1914 года без малейших изменений пригодны для всех времен и всех без изъятия государств. То, что он ошибался в универсальности этого принципа, вероятно, закономерно, но в данном случае важно то, что американский президент в сложнейшей обстановке осенью 1962 года признал его применимость к самим Соединенным Штатам.
Как писал Т. Соренсен, человек близкий и влиятельный при дворе Кеннеди: «...любимым словом Кеннеди с самого начала нашей работы с ним (1953 г.) было «просчет». Задолго до того, как Кеннеди прочел книгу Барбары Такман «Августовские пушки», которую он рекомендовал своим сотрудникам, еще студентом в Гарвардском университете он прослушал курс о причинах первой мировой войны. Он говорил, что курс заставил его понять, «с какой быстротой государства, относительно незаинтересованные, за несколько дней погрузились в войну». Их лидеры говорили (как заявляют ныне их преемники), что военная мощь способствует сохранению мира, однако одна эта мощь не сработала. В 1963 году Кеннеди любил приводить обмен репликами в 1914 году между двумя германскими руководителями о причинах и расширении той войны. Бывший канцлер спрашивал: «Как же это случилось?», а его преемник отвечал: «Ах, если бы знать!»
«Если нашей планете, — говорил Кеннеди, — когда-либо суждено быть опустошенной ядерной войной и если выжившие в этом разрушении смогут преодолеть огонь, отравление, хаос и катастрофу, мне бы не хотелось, чтобы один из них спросил другого: «Как же это случилось?» и получил невероятный ответ: «Ах, если бы знать!»>>[2].
Таков в общих чертах генезис популярности книги, удивительная своевременность обращения в наши дни к событиям, казалось бы, не очень близкого прошлого — августу 1914 года. Всего этого было более чем достаточно для создания оглушительной рекламы труду Такман, не говоря уже о том, что Кеннеди взял за правило раздавать книгу людям, посещавшим Белый дом, — заезжим премьерам (например, премьер-министру Англии Макмиллану), собственным генералам (тогда послу США во Франции генералу Гэвину) и многим другим. А привычки американского президента, как известно, считаются в том мире материалом, пригодным для первых страниц газет и аршинных заголовков. Легко представить, к каким последствиям привело появление американского президента в роли добровольного агента — распространителя сочинения...