Я сглотнул и воровато огляделся. Никого не было. Ни озёрских, ни вернувшегося Ника. И тогда я осторожно откинул обложку книги.
На первой странице прочёл: «Обретение могущества от Ильха Фалейского или внешние заимствования силы в некромагии».
И тут же захлопнул. И ещё раз огляделся. Точно ли нет никого… А то за чтение таких книг не то что побить — на костёр отправить могут.
Но никого не было, и я заколебался. Правильней всего было бы бежать отсюда не мешкая и забыть об этой находке… Но как же заманчиво узнать скрытые в книге тайны могущества некромантов…
Поднявшись на ноги, я посмотрел по сторонам и, схватив книгу, бросился в лес. На бегу упрятал её за пазуху и, скача как заяц, помчался через буераки. Нёсся так, словно за мной приснопамятный отряд конной стражи гонится.
*****
На опушке я просто рухнул наземь, от упадка сил. Сердце колотилось как сумасшедшее а надышаться никак не выходило. Немного погодя я пришёл в себя и, подумав, что точно так же себя ощущают зайцы, удравшие от своры гончих шестилапов, хрипло рассмеялся. И встав с земли, потопал в деревню.
Добравшись до дома тётушки Элли, я припрятал в сарайке свою ценную находку и отправился на огород. Там умылся из бочки с дождевой водой и простирнул рубаху. Чтоб от пятен крови избавиться. А потом принялся за работу. Искренне надеясь, что прополотые грядки уберегут меня от наказания.
Но, к моему превеликому сожалению, не уберегли. Зазря я, невзирая на разболевшуюся руку, бился с сорняками. Спустя какие-то полчаса на огород тётушки нагрянула целая прорва народа в лице моих многочисленных родственников и, изловив меня, когда я попытался удрать, поняв, что худо дело, потащила на расправу.
И никакие клятвы Хорсу не помогли. За то, что Элия чуть от страха заикой не стала, обнаружив в коробе с вышивкой здоровенную змею, мне перепало и от её отца, и от своего. Да так, что о том чтобы сесть где-то или спать на спине в ближайшие ночи не могло быть и речи. И это мне ещё нужно было поблагодарить богов, что отцова бабка — целительница и вовремя успела Элию от испуга избавить.
А чтобы окончательно разобраться с моей мстительностью, староста Ловкун прямо на месте моей казни пообещал, что в следующий раз не по-свойски разбираться будет, а по закону. И Элькины беды мне вдвойне возвратятся. Она заикой станет — я языка лишусь. А отец вдобавок пригрозил засватать эту рыжую змеюку, если я не уймусь, и жить мне тогда с ней до конца века.
А за порванную одежду и оставшийся не прополотым огород мне так ничего и не было…
И никакого иного наказания в виде каторжных работ по дому мне не перепало. Озёрские-то руку мне повредили, а я, взявшись сразу за работу, ещё хуже сделал. Потому следующую неделю я повёл у отцовой бабки на излечении. И никаких забот и хлопот. Жаль только — ни сесть, ни лечь нормально.