— Это как, позволь полюбопытствовать?
— Пей кофе, остынет.
— Слушаюсь, госпожа… — Фокси снял с подноса чашку кофе и сделал глоток. — Вкусно. Сама варила?
— Да. И тосты, хоть это и покажется тебе странным, тоже делала сама. Научу, если захочешь.
— Итак, моя якобы наивность, о которой я даже не догадываюсь…
— Не якобы, а наивность. Ты хочешь казаться мудрым, всезнающим, проницательным, но на самом деле ты наивен. Просто твое подсознание старательно скрывает от тебя эту информацию — ты ведь хочешь быть другим…
— Спасибо за разъяснение, психоаналитик. — Фокси откусил кусочек тоста. — Ни разу не пробовал тостов с ежевичным джемом. Просто отпад.
— У тебя есть шанс наслаждаться ими каждое утро.
— Здорово. И как же это? Только не говори, что я должен вставать в семь утра, чтобы возиться с этими штуками.
— Зачем? Есть решение проще. — Агнесс забрала у Фокси тост и, улыбнувшись уголками губ, сказала: — Милый, давай поженимся?
Жаль, Фокси Данкан не мог видеть себя в этот момент. Чашка с кофе, которую он так и не донес до рта, застыла в его руках. Хорошо, что Агнесс забрала у него тост, — Фокси непременно уронил бы его и перепачкал джемом простыни.
— Ты против?
— Да нет, то есть… Обычно женщины не делают предложение…
— А я не люблю то, что обычно. Так ты против?
— Я — за, — ответил Фокси.
Я — псих, добавил он про себя. Мама всегда говорила, что у меня не все в порядке с головой. Как видно, она не шутила…
— Как тебе тринадцатое июня?
— Ты же знаешь, я суеверный, — пробормотал Фокси, все еще пытаясь понять, как он мог решиться на такой безумный поступок.
— Пора бороться с твоими суевериями. Для меня это счастливое число.
— Счастливое? — растерянно повернулся к ней Фокси.
— Да, — как ни в чем не бывало, кивнула Агнесс.
Что ж, Фокси Данкан, журналист. Сегодня утром ты подписал себе смертный приговор…
Фокси добрался до дома, механически вывалил кошачий корм в миску Элиота, который при виде хозяина замяукал так, что, наверное, собрал под окнами всех окрестных кошек, сел на колченогую табуретку и обхватил голову руками.
Что ж я натворил-то, гадская плесень?! — ругал он себя, не обращая внимания на кота, который даже не притронулся к еде. Элиот сел рядом с хозяином и, жалобно мурча, принялся тереться о его ноги. Во что же я вляпался?! И зачем только я согласился на эту работу?!
Фокси обуревало множество мыслей и чувств. Он постарался сосредоточиться и разложить по полочкам все то, что смешалось в его голове, как та жуткая яичница, которую Микки готовил из всего, что находил в холодильнике. Во-первых, Агнесс.