Агнесс была до крайности нелюбопытной, она редко задавала вопросы о том, как Фокси провел свободное время, и совсем не спрашивала его о работе. Что до звонков его бывших подружек, здесь она вообще проявляла чудеса лояльности и делала вид, что ничего не замечает. Поначалу Фокси, которому пришлось выклянчить у Микки свободный компьютер, чтобы создать перед Агнесс видимость работы над статьями в «Дувервилль уик», воспринял ее поведение, как подарок судьбы. Потом такое безразличие к его персоне начало его удивлять, а затем — и вовсе злить.
Он искренне недоумевал: зачем эта женщина так хотела за него замуж? Может быть, Агнесс заводила мужей, как модные дамочки маленьких собачек — только потому, что они умилительно сочетаются с сумочкой и перчатками?
Фокси, ни разу не испытывавший ничего подобного, чувствовал себя ревнивой женой, которая бесится от невнимания мужа. Он даже хотел поговорить с Агнесс. Это было бы удобно сделать в дороге, когда он отвозил ее по утрам в «Мэджик Пати» (ее личный водитель еще не выписался из больницы). Но, стоило ему открыть рот, он начинал думать, что не имеет права давить на нее сейчас, когда в их отношениях все настолько зыбко.
Даже если она и спросит его, чем он занимается на самом деле, Фокси не сможет ответить правду. «Милая, я всего лишь копаюсь в твоем прошлом…» — хорошо же тогда он будет выглядеть… А если снова соврет, этот «серьезный» разговор превратится в сцену из дешевого комедийного сериала…
Но иногда Агнесс становилась такой нежной и ласковой, что Фокси готов был забыть о ее вечном «ну я же права», «милый, не виси на телефоне, у меня срочный звонок» или «сегодня я заеду к ван Хольману».
В такие моменты Агнесс расслаблялась; что-то, сидящее глубоко в ее душе, отпускало, и она становилась той милой, хрупкой и заботливой Агнесс, которой Фокси без колебаний и сомнений доверил бы себя всего…
Но, увы, подобное длилось недолго. Очень скоро Агнесс снова становилась натянутой струной со стальным блеском в глазах. Такая могла сдвинуть горы, повелевать всеми мужчинами планеты Земля, заодно быть президентом Вселенной и совмещать в себе огромную кучу всяких самых любопытных функций. Но такой Агнесс Фокси не верил, такую он мог подозревать, в чем угодно, и от такой он давно бы уже сбежал, если бы она чудеснейшим образом не перевоплощалась в его любимую ласковую кошечку…
По сути-то, конечно, Фокси любил обеих Агнесс, но каждую по-своему.
Что это за любовь такая, гадская плесень? — спрашивал он себя, когда Агнесс, сверкавшая, как стекла ее «лендровера», дарила Фокси свою загадочную полуулыбку и исчезала за дверью дома. Кто она — ведьма, оборотень? Как можно не знать о ней ничего и все же любить ее? И как может она любить меня, если тоже ничего обо мне не знает?