Увидев такого издалека, она глубоко вздыхала и, встав со скамейки, прибегала к древнейшему трюку, против которого нет защиты. Сделав шаг-другой от скамейки, она пошатывалась и прислонялась к ближайшему дереву.
Дичь, которая в этот момент проходила мимо (уж поверьте, момент всегда был рассчитан точно), могла и не заметить бедную старуху, или просто оставить без внимания ее немой призыв о помощи. Бедная же старуха, ругаясь в душе молодыми казарменными словечками, усаживалась обратно и застывала до следующей жертвы. А ни о чем не подозревающее одинокобродящее надеждопитающее проходило мимо своей судьбы с обычной для таких случаев тупой покорностью.
Не было случая, чтобы ее ожидание не увенчалось успехом. Когда это происходило, она с усталым щебетом давала довести себя до дома («Вы так добры!»), квартиры («У нас такие разбитые ступеньки!»), стола («Нет, я просто не отпущу вас, не угостив своим собственным...»).
Чем? Господи, ну, конечно же! Ведь ты не забыл, читатель, что приглашен на День варенья!
Стол, волшебным образом накрывшись скатертью, обрастал приятными мелочами – чашками, блюдцами, ложками, сахарницей со щипцами и т. д., и т. п., et cetera. Наконец, по-детски яркой палитрой, на столе в розочках вспыхивали абрикосовое, клубничное, яблочное, грушевое, приворотное... И ложка превращалась в кисть, и яркая акварель разговора ложилась на тишину мазок за мазком.
Она умела и любила говорить. Этим искусством она овладела давно и с удовольствием применяла его, год за годом оттачивая мастерство. Надо ли говорить, что невинное дитя, сомлев после трех чашек чая, уже не спешило уходить от стильной умницы старухи с древним колдовским мундштуком, в котором дымился вполне современного вида косячок «Казбека».
Она не трогала опасных тем. Скользя, как праздная лодочка по дачному пруду, она покачивала своего собеседника на волнах своего понимания и дружелюбия, в мудром и безопасном безветрии. Потом, незаметно взглянув на часы, она тихонько вытаскивала пробку, и разговор вытекал не спеша, свившись на выходе в обычный водяной цветок.
Наконец, неожиданно для него и вполне по плану для нее, звучал звонок в дверь, и она шла открывать ее, замирая по обыкновению перед маленьким чудом, которое совершалось ее руками уже в который раз...
За дверью, к полному и паническому изумлению гостя, оказывалась девушка, созданная природой как измерительный калибр для слов типа «миловидная», «очаровательная», «возвышенная» и проч. Гостья заходила в комнату и, дождавшись появления на столе третьего чайного прибора, усаживалась, как ни в чем не бывало. Видно было, что этот дом уже давно знаком ей и любим по-родственному.