Когда чудо начало свершаться, она этого даже не заметила. И только спустя несколько секунд поняла, что происходит что-то непонятное, невообразимое, сказочное.
Дело было в одну из тех ночей, когда мама была в гостях сама у себя. И, конечно, не одна, а с кавалером. Девочка никогда не видела их лиц, только силуэты, и этот не стал исключением. В тот вечер все начиналось очень страшно, потому что мама от поцелуев начала кричать, и девочка хотела побежать за милиционером, чтобы он забрал страшного дядьку. Но потом мама счастливо рассмеялась, и девочка поняла, что эти крики были не о помощи. Потом тени еще повозились немного, устраиваясь, и девочка уже приготовилась засыпать, как вдруг увидела, что на простыне происходит что-то непонятное...
...Да не надевай ты это кольцо! Оно старое, тяжелое, разве оно подходит к этому легкому летнему платью? И серьги не надо было надевать... Просто горе с тобой, глупая девчонка. Эти украшения только испортят твою свежесть и не дадут ничего взамен. Сними немедленно!.. Не снимает. Не услышала. Жаль...
...Мама уже спала, посапывая, когда на простыне появилась собака. Она повела ушами, открыла рот и тихонько гавкнула. Девочка оторопела, потом шепотом рассмеялась. Собака вздрогнула и исчезла. Девочка зажала рот рукой. Вместо собаки появилась забавная рожица и начала кивать, будто соглашалась с кем-то. Потом рожица тихонько сказала:
– Привет. Не спишь?
– Нет, – так же шепотом отозвалась Она.
– И мне не спится... – грустно сказала рожица, свесив нос.
– Почему? – прошептала она.
– Жалко засыпать, – серьезно сказал человечек. – Я так редко вижу твою маму.
– А ты что, знал ее раньше? – спросила Она.
– Да... – вздохнула рожица и исчезла. По простыне пролетела большая птица и скрылась. Потом вернулся человечек и снова вздохнул. – Я знаю ее уже много лет. И очень люблю...
– А почему вы так редко видитесь? – спросила Она, собираясь почему-то заплакать.
– Так получилось. Вернее, не получилось...
– Ты – мой папа? – спросила она, мечтая больше всего на свете, чтобы человечек ответил «да».
– Нет, – сказал человечек и снова надолго пропал. Она заплакала.
– А ты знал моего папу? – спросила она.
– Да... – ответил человечек откуда-то из-под одеяла. – Мы были большие друзья.
– А теперь? – спросила она.
– А теперь нет... – сказала рожица и снова вынырнула из-под одеяла. – А ты кого любишь?
– Мишку своего люблю. И ромашки. На них гадать здорово. И еще маму очень люблю.
– И я твою маму очень люблю... А хочешь, давай песни петь...
– А можно?
– Если тихонько, то можно.
– Давай...