– Никаких женщин! – пробормотал Ангел словно во сне. – Тогда… поцелуй меня.
Изумлённая Леа застыла на месте.
– Ну, поцелуй же!
Он говорил требовательным тоном, нахмурив брови, внезапно глаза его широко раскрылись, и Леа показалось, что её ослепил вспыхнувший в темноте свет. Она пожала плечами и чмокнула его в находящийся так близко от неё лоб. Он обвил руками шею Леа и склонил её к себе.
Она замотала головой, но как только губы их соприкоснулись, совершенно притихла и задержала дыхание, словно прислушиваясь к чему-то. Когда он отпустил её, она высвободилась из его объятий, встала, глубоко вздохнула и поправила причёску, которая была на самом деле в полном порядке. Потом повернулась к нему, слегка побледнев, с потемневшими глазами, и заговорила шутливым тоном:
– Очень остроумно!
Ангел полулежал в кресле-качалке и молча глядел на неё таким настойчивым, вызывающим взглядом, что она через мгновение всё же спросила его: – В чём дело?
– Ни в чём, – отозвался Ангел, – просто теперь я знаю то, что хотел узнать.
Леа покраснела, почувствовав себя униженной, и тут же стала защищаться.
– И что же ты узнал? Что мне было приятно поцеловаться с тобой? Ну и что? Ты думаешь, я теперь упаду к твоим ногам и закричу: «Возьми меня!» Да ты, видно, имел дело лишь с зелёными девушками. Это же надо, возомнить, будто я могу потерять голову просто из-за поцелуя!..
Выговорив всё это, она успокоилась и теперь стремилась продемонстрировать ему своё хладнокровие.
– Скажи-ка, малыш, – вновь заговорила она, склонившись над Ангелом, – неужели ты считаешь, что приятный поцелуй для меня – столь редкое воспоминание?
Она улыбнулась ему свысока, уверенная в себе, однако не подозревая, что лицо её всё же не до конца спокойно: в нём до сих пор был заметен едва уловимый трепет, сладостная боль, а улыбка напоминала ту, что бывает после слёз.
– Я совершенно спокойна, – продолжала она, – и даже если я тебя снова поцелую, даже если мы…
Она остановилась и состроила презрительную гримасу.
– Нет, я решительно не представляю себе, чтобы мы…
– Вряд ли ты представляла себе это несколько минут назад, однако всё же стерпела, – неторопливо ответил ей Ангел. – Теперь ты заглядываешь в будущее? Но ведь я пока что ничего тебе не предлагал.
Они враждебно взглянули друг на друга. Она испугалась, что он угадает в ней то, что она не успела ещё ни осознать, ни подавить; она сердилась на этого мальчишку, который, видимо, уже остыл и теперь смеялся над ней.
– Ты прав, – легко согласилась она. – Забудем об этом. Так значит, я предлагаю тебе лужок, чтобы ты немного проветрился, и стол… Мой стол, короче говоря.