– Да, не в бровь, а в глаз… в твой глаз. Ну а ты-то сам где был всё это время?
– Я? В кресле.
– Так ты при всём при этом присутствовал? И ничего не предпринял?
– Я только сделал весьма остроумное замечание. Когда матушка Пелу уже схватила какой-то ценный предмет, чтобы защитить мою честь, я, не вставая с кресла, остановил её: «Обожаемая маменька, будьте поласковее. Бери пример с меня и с моей очаровательной крёстной, от которой никогда грубого слова не услышишь». И вот тут-то я добился совместного владения имуществом.
– Не понимаю.
– Я намекнул на знаменитые плантации сахарного тростника, которые бедный князь Сест оставил по завещанию Мари-Лор…
– Да, помню… и что?
– Завещание было фальшивым. Семья князя взбудоражена. Дело может дойти до судебного разбирательства! Улавливаешь? – Ангел ликовал.
– Ясно, а тебе-то откуда всё это известно?
– Всё очень просто. Старуха Лили рухнула всей своей тушей на младшего Сеста, которому семнадцать лет и который до сих пор был весьма благочестивым юношей…
– Старуха Лили? Какой ужас!
– …и младший Сест между поцелуями выболтал ей эту пикантную подробность…
– Ангел! Меня тошнит!
– …а старуха Лили шепнула об этом мне в мамин приёмный день, в прошлое воскресенье. Старуха Лили обожает меня! Она относится ко мне с большим уважением, потому что я так и не согласился с ней переспать!
– Надеюсь, – вздохнула Леа. – И всё же…
Она задумалась, и Ангелу показалось, что его рассказ не вызвал в ней большого энтузиазма.
– Ты только скажи, я потрясающий малый, правда?
Он наклонился над столом – посуда и белая скатерть, отражая солнечные блики, осветили его, словно огни рампы.
– Да.
«И всё же, – думала Леа, – эта змея Мари-Лор, в сущности, обозвала его сутенёром…»
– Сегодня есть мягкий сыр, Нунун?
– Да.
«И ведь он даже не подскочил от возмущения, словно она бросила ему не оскорбление, а цветок».
– Нунун, ты дашь мне адрес кондитера, где ты покупаешь сердечки со взбитыми сливками? Это для моего нового повара, я нанял его на октябрь.
– О чём ты говоришь? Всё, что ты здесь ешь, готовится только в моей кухне. Любые соусы и пирожные…
«Но ведь я действительно уже семь лет практически содержу этого мальчика… Правда, у него у самого три тысячи франков годового дохода. Вот именно. Какой же это сутенёр, если у него три тысячи франков ренты? Только дело тут не в капитале, а в психологии…
Есть мужчины, которым я могла бы дать полмиллиона, и они не стали бы от этого сутенёрами. А вот Ангел… Однако я никогда не давала ему денег… И всё же…»
– И всё же, – взорвалась она, – она обозвала тебя сутенёром!