– Ведом мне сей государь,- важно заметил он,- Зело разумен и на любезное слово легок.
– А еще он хорошо умеет признавать свои промахи,- тут же вставил я,- И не только признавать, но и исправлять их на деле.
– Это ты о чем, купец? – насторожился Висковатый, впившись в меня взглядом.
– О той войне, что он ведет с королем свеев,- пояснил я,- Сдается мне, что замирье в Роскилле, кое шведы нарушили, ныне непременно закончится прочным миром.
– Почему так мыслишь?
Глаза дьяка, серые, с прищуром, чуть ли не буравили во мне дыру.
«Откуда-откуда. Из учебников. Даже город могу назвать – Штеттин. И точную дату – в сентябре начнутся, а в середине декабря успешно закончатся подписанием так называемого Штеттинского мира».
Интересно было бы посмотреть на его лицо после таких слов. Жаль, не увижу.
– Есть у меня знакомцы среди купцов копенгагенских, а среди них такие, кои на самый верх вхожи, к Нильсу Коасу, к Арильду Хуитфельду и даже к главному из королевских советников – к Петеру Оксе.
– Питера этого я знаю, встречался,- кивнул дьяк,- Муж дельный, худого не подскажет,- И вздохнул,- Беда токмо, что для одних славно, то для других плохо.
– Это жизнь,- развел я руками,- Вестимо, что русским полкам придется куда тяжелее, ежели король Яган от одной войны отделается да устремит свой взор и все свои силы на другую.
– Понимаешь,- неопределенно хмыкнул дьяк, оценивая мой расклад по предстоящему изменению сил в Прибалтике.
– Сейчас бы и надо ковать железо, пока оно еще горячо,- добавил я, отчаянно пытаясь развить первоначальный успех и еще больше заинтересовать Висковатого,- Король свеев пока не ведает о том, что датский Фредерик готов пойти на замирье, потому, если его опередить, можно выторговать много, очень много. Думаю, коль говорю со свеями поведет такой умудренный муж, как ты, так можно и Ревель под руку царя Иоанна миром взять.
Недолго думая я даже предложил свои услуги в этих переговорах. Не в качестве толмача – переводчик из меня, как из козла оперный певец, а в качестве представителя Руси, твердо заверив, что сумею уговорить шведов пойти на уступку Ревеля. Я знал, что обещал, рассчитывая отнюдь не на свои дипломатические таланты – откуда бы им взяться, а на все те же… исторические справочники. Довелось мне прочитать, что последнее перед заключением мира с Данией посольство, которое отправил к Иоанну
Грозному шведский король, имело тайные полномочия в крайнем случае пойти даже на такую уступку, как сдача Ревеля. Юхан III, как здравомыслящий политик, отчаянно нуждался в мире и был готов заплатить за него любую цену, пусть даже самую высокую.