– Не без драматических сцен и убеждения, но, да, миссия выполнена.
Бэрри убрала с глаз невесомый локон рыжих волос. Как обычно, она выглядела стильно, хотя была одета в самые обычные бежевые слаксы и белую блузку без рукавов, открывающую красивые и слегка загорелые руки. Ченс восхищенно подумал, что можно забрать девочку из класса до окончания школы, но нельзя лишить класса девушку, которая закончила образование. Особенно, если образование получено в одной из самых престижных школ мира.
Внимание Ники оставалось прикованным к переговорам по поводу мотоцикла. Она зажала лицо дяди между ладонями и наклонилась к нему – их носы едва не соприкоснулись. Так она могла быть уверенной, что он не отвлечется. Ченс еле сдержал смех, когда увидел совершенно серьезное выражение маленького личика.
– Я лазлису тебе покататься на моем тлехколесном велике, – предложила Ники, видимо, решив заменить требование просьбой.
– Как же я по этому соскучился, – насмешливо пробормотал Зейн, а Бэрри мягко рассмеялась.
– Ты предлагаешь мне покататься на твоем трехколесном велосипеде, но я для него слишком большой, а ты слишком маленькая, чтобы кататься на мотоцикле, – уточнил Ченс.
– А када мозно? – Ники широко раскрыла глаза и кокетливо поглядела на дядю.
– Когда получишь водительские права.
Это загнало ее в угол. Девочка понятия не имела, что такое «водительские права» и как их получают. Она засунула пальчик в рот, чтобы обдумать возникшую ситуацию, а Ченс поспешил отвлечь ее внимание.
– Эй, а не новые ли у тебя туфельки?
Словно по велению волшебной палочки, ее личико снова засияло. Ники немного покрутилась, чтобы поднять одну ножку поближе к глазам дяди, и чуть не ткнула его в нос.
– Плавда класивые? – от восхищения она едва не пела.
Ченс взял в руки маленькую туфельку, восхищаясь сиянием черной кожи.
– Ничего себе! Так блестят, что можно увидеть свое лицо.
Ченс сделал вид, что рассматривает свои зубы, чем очень насмешил племянницу.
Зейн поднялся на ноги.
– Пока ты с ней занимаешься, мы пойдем уложим мальчиков.
Занять Ники не составляло особого труда, она никогда не терялась, что сказать или сделать. Ченс накручивал на палец локон ее шелковых черных волос, пока девочка рассказывала о новых туфельках, новых лошадях деды, и «том слове», что сказал папочка, когда попал молотком по пальцу. Ники весело и в точности повторила слово, отчего у Ченса сбилось дыхание.
– Но мне нильзя его повтолять, – призналась малышка, торжественно глядя на дядю, – это осень-осень плохое слово!
– Да, – согласился Ченс сдавленным голосом, – очень плохое.