Ченс сердито выругался. Черт, стоило бы задуматься над щипцами и догадаться, что у нее может быть припрятано и другое оружие. Второй пистолет туда бы не поместился, а вот нож – с легкостью.
Крови он не заметил, но она могла пораниться не очень сильно. Где Санни, черт возьми?
– Санни! – взревел он, выходя на солнце.
В ответ не раздалось ни звука.
Ченс стал изучать следы на песке. Отпечатки ее обуви были везде, но он разглядел свежие отметины, которые вели к сумке, – по-видимому, Санни как раз достала аптечку, – и далее в ту сторону каньона, где находился самолет.
Он не заметил, как в его руке оказался пистолет. Ченс настолько привык к оружию, что не почувствовал его тяжести. Все его внимание сосредоточилось на том, чтобы найти Санни.
Если бы он не шел по следу, то не заметил бы ее. Санни оказалась в самом конце каньона, за плавящимся на жаре самолетом. Каменные стены были испещрены десятками неровных выемок, и она, цепляясь за скалу, стояла в одной из них на высоте около четырех метров от земли.
Удивление, страх, облегчение и злость свились в нем в клубок. В бессильной ярости Ченс смотрел, как Санни, вытянув руки над головой и прижимая лицо к стене, пытается вогнать в нее зловеще выглядевший нож, используя камень во второй руке как молоток. Она промахнулась и ударила себя по пальцам. Вылетевшие из ее рта проклятья заставили Ченса удивленно приподнять брови.
Ладони Санни были обмотаны бинтом. То ли она поранилась раньше, то ли таким образом попыталась защитить руки. Он не знал. Зато точно знал, что если Санни сорвется, то, наверняка, покалечится, и что ему хочется одного – снять ее и отшлепать.
Ченс безжалостно подавил рвущийся из горла вопль. Не хватало еще напугать ее до такой степени, чтобы она свалилась. Вместо этого он сунул пистолет за пояс и подошел к каменной стене, встав прямо под тем местом, куда она, если что-то случится, упадет. И заставил себя спокойно произнести:
– Санни, я прямо под тобой. Ты можешь спуститься?
Ее правая рука замерла до того, как в очередной раз ударить по ножу. Не глядя вниз, Санни ответила:
– Возможно. Это не должно быть труднее, чем подниматься.
Ченс прекрасно понял, что она делает и зачем, но огромный объем работы и чисто физическая невыполнимость задачи не вызывала сомнений. На всякий случай он уточнил:
– Чем это ты тут занимаешься?
– Вырубаю выемки в скале, чтобы забраться наверх.
Голос Санни звучал хмуро, как будто она и сама догадывалась, что успех ее затеи призрачен.
Пытаясь сохранить самообладание, Ченс стиснул кулаки. Он измерил взглядом возвышающуюся стену. Четыре-пять метров, на которые поднялась Санни, составляли не больше десятой части того расстояния, которое необходимо преодолеть, чтобы выбраться из каньона. Причем являлись самой легкой десятой частью.