Снаружи было еще жарче, чем в зале аэропорта, но зато не так душно. Не зная, откуда может появиться Гай, со стороны ли видневшегося за взлетной полосой здания, в котором располагалась контора «Маритайм-Эр», или на ведущем в город шоссе, Эмма остановилась на широкой асфальтовой площадке и поставила свои сумки.
Она не подозревала, что совершила роковую ошибку. Не успела девушка и глазом моргнуть, как ее тут же окружила шумная ватага местных ребятишек. Крича на странной смеси английского, испанского и французского, они наперебой предлагали ей поднести багаж, купить у них яркие шали, металлические брелоки и кастаньеты:
– Мисс! Мисс! Сеньорита! Мадемуазель! Смотрите, какие они красивые! И очень дешевые! Почти задаром!
Она смотрела в их черные блестевшие глазенки и ничего не могла понять. Наконец ее внимание привлекла механическая игрушка – взбиравшаяся по металлическому стержню обезьянка. Сомкнув вокруг Эммы кольцо, дети уже касались пальцами ее сумки.
Решив, что будет лучше, если она у них что-нибудь купит, Эмма указала на обезьянку, и неуверенно произнесла одну из известных ей испанских фраз:
– Cuanto es?[1]
Маленький торговец сунул ей под нос игрушку.
– Cien pesetas, senorita![2] – заулыбался он. – Дешево!
«Это же почти английский фунт!» – чуть было не воскликнула Эмма. Она помотала головой.
– Muy caras…[3] – едва успела произнести девушка, как цена обезьянки сразу же упала до семидесяти песет.
Затем арапчонок сбавил еще двадцать и, в конце концов, уступил ей игрушку всего за пятнадцать песет. Эмма слишком поздно поняла, что, сделав покупку, она не только не избавилась от назойливых торговцев, но и побудила их к новым предложениям. Дети настолько осмелели, что стали дергать ее за рукава. Она подхватила свой багаж и торопливо зашагала по дороге. Арапчата гурьбой ринулись за ней.
Эмма в отчаянии вглядывалась в дрожащее марево на горизонте, но Гая нигде не было видно. Решив, что в зале ожидания ей будет безопаснее, она развернулась и пошла к зданию аэропорта.
У ворот ее догнал длинный открытый автомобиль. Он мчался на большой скорости, и Эмма, пропуская его, посторонилась. В машине, как она сумела заметить, сидел покрытый темно-бронзовым загаром брюнет с густыми бровями. На нем был белый льняной костюм.
Скользнув безразличным взглядом по лицу Эммы, мужчина промчался мимо, но, уловив в ее глазах отчаяние, обернулся и резко затормозил. Открыв дверцу, он вышел из машины, громким криком отогнал назойливых ребятишек от девушки и, подойдя к ней, с любопытством оглядел.
– Muchas gracias, sefior,