Однажды утром, когда они с Эммой работали в саду, Пилар безразлично произнесла:
– Ты, наверное, не знаешь наших обычаев?
Эмма, пропалывавшая в этот момент клумбу, распрямила спину.
– Нет, не знаю, – ответила она. – А почему ты это спросила?
– Я только что вспомнила об одном. Не чисто испанском, а испано-американском. В книге, которую собиралась выбросить Леонора, говорится, что этого обычая придерживались в основном на Кубе. Однако вот уже два столетия о нем никто не вспоминает. Так вот, тогда была традиция устраивать Бал цветов.
– О, Пилар! – воскликнула Эмма. – Ты считаешь, что нам надо устроить то же самое?
– Я просто так подумала. В Гаване такие мероприятия проводились в больших домах, и их результатом было огромное количество помолвок. А проходило это так. В специально построенную для этого случая беседку или даже в фонтан для каждой дамы клали букет цветов. Когда зажигались свечи и двор заливал таинственный свет, каждая девушка брала букет цветов и преподносила выбранному ею мужчине. Это обязывало кавалера пригласить ее на танец. Но только на один. И это считалось центральным событием праздника. Для кавалера букет цветов, подаренный ему дамой, часто свидетельствовал о том, что она к нему неравнодушна. Как ты считаешь, это не слишком старомодно?
– Напротив, я думаю, что это прекрасная идея, – поддержала ее Эмма. – Уверена, что если ты изложишь ее на бумаге и опустишь в ящичек для предложений, то леди Бисше сочтет ее самой лучшей.
Пилар от радости даже раскраснелась.
– Хорошо, Эмма, – сказала она. – Я все запишу, а ты мне в этом поможешь.
– Ну, тогда сразу же и приступим.
Эмма подошла к скамейке, на которой лежала ее сумочка, и достала из нее дневник с прикрепленным к нему карандашом. Помимо них в сумочке лежало письмо Трайтона – то самое, которое он отправил в ответ на ее благодарственное послание. И тут Эмма вспомнила, что хотела показать его Леоноре как свидетельство тому, что у нее с мистером Трайтоном отношения чисто формальные. Теперь нужда в этом отпала: Леонора наконец-то убедилась, что ее Марк ни малейшего интереса к компаньонке Пилар не испытывает.
Эмма достала из конверта двойной лист почтовой бумаги, оторвала от него чистую страницу и, передав ее вместе с карандашом Пилар, скомкала исписанную.
После полудня по дороге в английский госпиталь они заглянули в клуб и опустили предложение Пилар в ящик леди Бисше. По возвращении на виллу «Мирадор» Эмма, узнав, что сеньора де Кория хочет срочно ее видеть, сильно удивилась.
Когда она вошла в комнату Леоноры, бамбуковое кресло пустовало. На этот раз сеньора де Кория сидела за антикварным бюро и что-то писала. Эмма ждала несколько минут: Наконец Леонора повернулась к ней и указала авторучкой на лежавший на книге конверт.