Полковник Локтионов долго всматривался в карту, потом растерянно обернулся к комдиву. На лице его с крупным широким носом и множеством синих пороховых точек, засевших под смуглой кожей еще в гражданскую, выступила испарина.
— Поразительно точная схема, — наконец проговорил он. — Можно подумать, что ее скопировали в нашем штабе.
Буров насупился и отрывисто сказал, обращаясь к Мигунову и Кирееву:
— Идите! В двадцать два ноль-ноль пришлите Полянского. Его из-под ареста освободить!
Когда офицеры вышли, генерал еще долго изучал карту обер-лейтенанта. Локтионов принес штабную схему расположения войск под Ключами перед неудачной операцией. Стали сличать одно с другим и убедились, что трофейная карта — идеальная копия штабной. Буров разволновался, угрюмо походил из угла в угол и, остановившись у окна, резко распахнул его. Свежий ветер, отдувая белые холщовые занавески, ворвался в комнату, взъерошил седые волосы генерала, зашелестел бумагами.
— Сергей Петрович! — Буров повернулся к полковнику. — Чем ты объяснишь столь странное сходство?
Локтионов пожал плечами:
— Даже произносить боюсь.
— Что? Страшно?
— Буду рассуждать, Валериан Владимирович. На карте немца нанесены подробнейшие данные о расположении наших частей и огневых средств перед прошлой операцией. Как они могли раздобыть эти данные? Допустим, что был использован метод “засечек”. По огневым точкам он приемлем. Но дислокация резервов. Здесь налицо…
— …шпионаж? — Буров грузно шагнул к столу. — Согласен! За последние два месяца проведено шесть крупных боев. В трех случаях из шести противнику почему-то удавалось с необыкновенной точностью вести артиллерийский обстрел наших позиций, направлять массированные удары авиации по наиболее важным узлам. Ты не станешь отрицать, что артиллеристы Любимова изобретают прямо-таки диковинные способы маскировки. Вчера мы с тобой целый час бродили по огневым первого дивизиона, чуть на стволы орудийные не наступали. Так? И все же, как только начинается артиллерийский обстрел перед крупной операцией, немцы первыми же залпами накрывают огневые позиции полка.
На пороге неслышно появился адъютант Бурова.
— Товарищ генерал! Из штаба армии прибыл майор Соколов!
— Не мог попозже, — проговорил Буров. — Как, Сергей Петрович, побеседуем? Тогда проси.
Майор Соколов держался свободно, говорил немного, но уверенно. Кажется, ничего особенного в нем не было: темные волосы с проседью, коричневые с едва уловимым светлым оттенком глаза, лицо без единой морщинки, и все же он сразу обращал на себя внимание…
Только четверо в дивизии — Буров, Локтионов, начальник политотдела полковник Дмитриенко и контрразведчик дивизии майор Шабалин — знали, что Соколов, назначенный на должность начальника оперативного отделения соединения вместо раненного под Ключами подполковника Стрельченко, выполняет в дивизии особое задание.