Напролом шагал Николай по лесу. Шагал словно одержимый, спотыкался об узловатые корни деревьев, обгорелые пни, бурелом, падал, поднимался и снова шагал. Он все еще видел перед собой восковое почти прозрачное лицо Бориса, крепко сомкнутые веки.
А лес густел, дремучел. Сухие взгорки чередовались с болотинами. Заросшие тонким березняком, они были зыбки. Под ласковой бархатистой зеленью сочной травы — трясина. Камыши в рост человека. Сваленный бурей мелкий ельник.
На одном из увалов вконец обессиленный Николай рухнул на землю.
И вдруг будто электрический ток пробежал по телу: за спиной у него хрустнула ветка. Он вскочил, обернулся. Из-за толстой ели, до земли опустившей густые с космами мха-бородача корявые ветви, выглядывал парень в комбинезоне. В руке его поблескивал пистолет. Николай хотел было броситься в чащу. Но парень в комбинезоне разгадал его намерение и прицелился:
— Эй! Шевелиться не советую! Кто такой?
— Человек. Видишь сам, — Полянский выигрывал время. Если бы поближе валялся вон тот покрытый оранжевым лишайником валун или оказалась под рукой та вон изогнутая с ободранной берестой сушина, похожая на боевую палицу, тогда…
И он прыгнул к валежине, схватил ее обеими руками за шелковистый ствол, рванул кверху. Предательски треснув, гнилое дерево разломилось на части, обсыпав его трухой. Не глядя на противника, Николай опустился на землю, ожидая выстрела.
— Не вышло. А подходящая была оглобля, — парень за елью усмехнулся недобро и отвел в сторону густые колючие ветви, чтобы лучше разглядеть Николая. — В любом деле должен быть порядок. Никогда не спеши. Спрашиваю, кто такой? Впрочем, по обмундированию вижу, что не гитлеровский генерал. Куда путь держишь?
— В деревню, — безнадежно соврал Николай. — Она тут недалеко за лесом. Корова у меня второй день плутает.
— Ишь ты! — с издевкой произнес парень, опуская пистолет. — В таких местах бегемота только случаем разыскать можно. Они, говорят, жители болотные, грязцу любят. Не хочешь рассказывать- дело твое. Я вот, представь себе, тоже по грибы отправился, да заплутался…
— Бывает, — охотно согласился Николай.
— Ну, хватит! — строго проговорил парень. — Сила — вот она! — и ловко подкинул пистолет на ладони. — “ТТ”. Пристрелян добротно. С пятидесяти шагов — десятка! Так что лучше веди себя смирно. Спрашиваю я, отвечаешь ты.
Николай теперь уже безо всякой боязни разглядывал противника. Это был парень лет девятнадцати-двадцати, коренастый, мускулистый, подвижный. Из-под желтого кожаного шлемофона выбилась прядь вьющихся каштановых волос. Эта прядь придавала курносому лицу какое-то уж слишком несерьезное, мальчишески озорное выражение — вот-вот, казалось, парень спрячет пистолет в карман и рассмеется звонко.