Подъехав к дому, Никос молча высадил девушку из машины и проводил к лифту. Как только дверцы закрылись, он грубо обнял ее, сильно прижал к себе. Под натиском языка, проникшего ей глубоко в рот, она чуть не задохнулась. А когда мужские руки уверенно обежали все тело, ноги ее предательски ослабели.
К счастью, лифт остановился, дверцы раздвинулись.
- Никос,- тихо произнесла она, упираясь в его твердую грудь,- мы приехали.
- Слава Богу! - простонал он, посмотрев ей в лицо потемневшими от страсти глазами.
В широком коридоре была только одна дверь, и Никос сунул слегка дрожащей рукой ключ в замок. Потом повернулся, обнял Маджи за талию и ввел в квартиру...
Девушка огляделась. Здесь было изысканно уютно. Фотографии родственников, полотна признанных мастеров на стенах. Почетное место занимала картина, похоже, принадлежавшая одному из импрессионистов. Глубокие кожаные кресла и два дивана располагались так, что в них можно было наслаждаться теплом от камина и одновременно видом из окна. Шторы были раздвинуты, и весь Лондон казался как на ладони.
- Не могу поверить, что ты здесь, Маджи.- Глубокий голос Никоса прозвучал у нее за спиной, и она снова оказалась в его объятиях.- Ты даже не представляешь, как сильно я тебя хочу. С того самого момента, когда на Крите ты сбила меня с ног, я жаждал одного - оказаться с тобой в постели...- Его губы осыпали легкими поцелуями ее глаза, щеки, кончик носа, все лицо... Маджи была потрясена такой нежностью. Чего-чего, а этого она никак не ожидала.- Возможно, во мне говорило уязвленное самолюбие, и я хотел наказать тебя, взяв реванш на другом поле.- Губы Никоса ласково пробежали по ее шее, когда она откинула голову назад, пытаясь избежать жадного рта. Не получилось. От горячего поцелуя сердце девушки отчаянно забилось, и она едва не забыла, зачем пожаловала сюда.
- Наказать меня?- прошептала Маджи. В наказании нуждается Никос, она должна помнить об этом, ни на секунду не расслабляясь!
- Знаю, знаю, глупая мужская гордость. Но когда мы оказались на острове на пляже, красота твоего тела, песчинки на нежной коже груди, то, как ты смутилась от моего прикосновения,- все это перевернуло меня. Сам не знаю, что произошло со мной. Я потерял покой... Мне даже стало наплевать на то, что ты- очередная ловушка, расставленная "заботливой" мамой. Я помимо воли, как на заклание, стремился попасть в нее. Помнишь, однажды на яхте ты явилась на ужин в этом же вечернем платье. Ты в нем умопомрачительна! Родственников и посторонних рядом с нами было слишком много. И мне не следовало бы при всех говорить, что ты нужна мне... Вырвалось само. Но я сказал тогда правду...