После недолгого молчания он заговорил:
— Прекрасный вечер.
По-прежнему не оглядываясь, я бесхитростно с ним согласилась. Снова наступила тишина.
— Любуетесь товаром, так ведь? — продолжил он. Я кивнула и на сей раз обернулась — он как будто об радовался. — Тогда мы наверняка родственные души! — Он говорил как джентльмен, но несколько приглушенным тоном. — Я вот не курю, но, как завижу хорошие курительные принадлежности, не могу противиться соблазну. Сигары, щеточки, щипчики для ногтей… — Незнакомец махнул рукой. — В табачной лавке есть что-то очень мужское, а вы как думаете? — Он перешел едва ли не на шепот. Так же тихо, но скороговоркой он добавил: — Как насчет того, рядовой?
Я недоуменно замигала.
— Простите?
Он окинул улицу взглядом проворным, натренированным и скользким, как хорошо смазанная перчатка, потом снова обратился ко мне:
— Как насчет позабавиться? Есть у тебя куда пойти?
— Не понимаю, о чем вы.
Хотя, честно говоря, я улавливала направление мыслей незнакомца.
Во всяком случае, он решил, что я его дразню. Улыбнувшись, он облизал усы.
— Ах вот как? А я-то думал, все вы, гвардейцы, знаете толк в этих играх…
— Я — нет, — чопорно отозвалась я. — Меня только на прошлой неделе приняли на службу.
Незнакомец снова улыбнулся.
— Зеленый новобранец! Похоже, никогда не занимался этим с другими мужчинами? Такой красивый парнишка?
Я помотала головой.
— Что ж, — он сглотнул, — не приобщишься ли сегодня со мной?
— К чему? — спросила я.
И снова этот быстрый масляный взгляд.
— Дай мне попользоваться твоим славным задиком — или твоими славными губками. Или хотя бы твоей славной белой ручкой — через ширинку. Выбирай на свой вкус, солдат, хватит только дразниться, умоляю. У меня уже отвердело, как ручка метлы, — вот-вот кончу.
Пока длился этот удивительный разговор, мы выглядели со стороны как двое случайных зевак, рассматривавших табачную витрину. Свои непристойные предложения сосед делал той же приглушенной скороговоркой, усы едва поднимались, выпуская слова. Любой наблюдатель решил бы, что мы не имеем друг к другу никакого отношения и каждый погружен в свои мысли.
Подумав об этом, я улыбнулась. И прежним насмешливым тоном спросила:
— И сколько вы мне предложите?
Незнакомец цинично ухмыльнулся, словно ничего другого от меня не ожидал, однако в глазах его мелькнула тень радости — как раз этого он, видимо, и хотел.
— Соверен за отсос или столько же за роберта. — Несомненно, он имел в виду Роберта Браунинга. — Рукой — полгинеи.
Считая шутку завершенной, я приготовилась помотать головой, приподнять фуражку и скрыться. Но незнакомец в нетерпении полуобернулся ко мне, и тут у него на туловище что-то блеснуло. Это была массивная золотая цепочка для часов. Она болталась под полосатой, довольно кричащей жилеткой. Я снова взглянула в лицо незнакомцу (на него падал свет от лампы в окне): его густые волосы и бакенбарды отливали рыжиной. При карих глазах и втянутых щеках, он все же очень походил на Уолтера. Уолтера, с которым лежала, которого целовала Китти.