– Я знаю и это, – волнуясь, сказала Нонна. – Но она не отравилась. Она под шквальным огнем выбежала из бункера и спаслась в развалинах.
– Ей бог помог! – сказал Курт.
– Но как же она, эта женщина… – продолжала расспрашивать Нонна, – как могла она печатать на машинке его страшные приказы и завещания? Она же знала, видела, что делается вокруг. Она же знала о лагерях?
– Ей было всего двадцать лет, – сказал Курт.
– Зое Космодемьянской было семнадцать! – воскликнула Нонна.
– Но все приближенные фюрера были им очарованы, – примиряюще сказала тетя Таня. – Да и только ли приближенные? Он очаровал полмира!
– Очаровал?! – воскликнула Нонна. – Чем? Концлагерями?!
Она понимала, что с этими людьми бесполезно спорить.
Ей показалось, что даже имя Зои Космодемьянской было им неизвестно. В этот миг она негодовала на себя за то, что приняла приглашение и приехала в эту страну.
Тетя Таня почувствовала настроение племянницы и решила перевести разговор на другую тему.
– Нонночка, бросим рассуждать о политике. Ни ты, ни я, ни Курт в этом не компетентны. Это дело наших правительств. Поедемте лучше обедать. И знаете, что я придумала? Посетим ресторан на телевизионной вышке. Ты с огромной высоты увидишь весь Мюнхен. Это великолепное зрелище!
– Фрейлейн Нонна не возражает? – спросил Курт, улыбаясь.
«В самом деле, я приехала сюда развлекаться и увидеть страну. Не буду ничего принимать близко к сердцу: бесполезно агитировать капиталистов!» – решила Нонна и очаровательно улыбнулась Курту. Тетка была довольна.
Они подъехали к телевизионной вышке и на скоростном лифте поднялись в ресторан.
Курт открыл дверь, галантно пропустил мимо себя вначале фрау Татьяну, потом Нонну.
Ресторан был круглый, с застекленной стеной, за которой лежал город. Круглый зал неощутимо двигался, и только в середине его закрытые портьерами служебные помещения оставались на месте.
Действительно, отсюда Мюнхен был виден как на ладони, до самого горизонта. Нонна увидела энергичные здания эпохи Ренессанса, изысканные строения рококо, устремленные ввысь церкви в готическом стиле, размах и богатство форм барокко и здания сугубо современного стиля.
Тетя Таня и Курт расспрашивали Нонну об училище, о ее жизни, о ее знаменитой бабушке, которую, по словам тети Тани, до сих пор помнил весь мир.
– Послушайте, – вдруг сказал Курт. – Я вспоминаю… – И он перешел на немецкий язык, а тетя Таня стала переводить.
– Курт говорит, что он слышал, будто в Париже снимают фильм «Марфа Миронова». Знаешь ли ты, Нонночка, об этом?
Нонна от изумления так и подалась вся вперед к Курту, сидящему напротив.