– И все? – спросил Алексей.
– Пока все.
– А Володя? Его тоже на квартиру? Ведь он помогать мне должен.
– Для Храмзова временно найдется другое дело. В дальнейшем, вероятно, тебе удастся что-нибудь обнаружить у Дугина, тогда будете действовать совместно.
– Тебе Величко говорил, что у нас не такой план? – с плохо скрываемым раздражением спросил Алексей.
– Это насчет какой-то бабы, любовницы того сигнальщика? Говорил! – Илларионов вздохнул, показывая, что ему скучно объяснять всем известные вещи. – Михалев, не будь дитей! Отвыкни от ученического следования тому, что тебе велели старшие. Величко указал на одну из многих возможностей оперативного подхода к заданию, примерную и, если так можно выразиться, оп-ти-мальную, гм… возможность. Но он не знал местной ситуации. А я знаю. И я говорю: поиски той бабенки отнимут драгоценное время, а пользы не принесут. Придется тебе работать в одном направлении с нами.
– Придется… – Алексей, хмурясь, достал кисет, подержал его в руках и, не закурив, сунул обратно в карман. – А если я тебе скажу, что уже нашел ту «бабенку» и что час назад меня завербовали в шпионы?
– Тебя?!
– Вот именно, меня.
Маруся загремела чугунком, который ставила в печь, и вода, шипя, плеснулась на угли. Храмзов приоткрыл рот.
Настороженно глянув на Алексея – не врет ли? – и, убедившись, что не врет, Илларионов отрывисто приказал:
– Рассказывай!
Алексей рассказал все, начиная со встречи с Вандой и ее мужем и кончая свиданием с Диной у нее на квартире.
Илларионов вскочил. Быстрыми шагами прошелся от стены до стены, волоча за собой кудрявые завитки дыма. На щеках его играли желваки.
– Так! – сказал он, останавливаясь посреди хаты. – За Федосовой немедленно установить слежку. Перехватим тех, кто к ней явится. Завтра вместо тебя я сам пойду к ней с людьми. Что касается родственников сигнальщика, то их ночью же возьмем!
Теперь вскочил Алексей.
– Ты соображаешь, что говоришь?! – чуть не закричал он. – Угробить все хочешь? Да я!.. Слушай, Илларионов: операция только начинается! Если ты не будешь мне мешать, я через три – четыре дня дам тебе полный список всего подполья!
– Четыре дня! – Илларионов прыгнул к столу. – Завтра! Завтра же вечером я буду знать! Девка всех выдаст!
– Не выдаст! Не сразу, во всяком случае!
– Вы-ыдаст!
– А я говорю – нет! Да пока ты будешь ее допрашивать, они все разбегутся!
– Плохо ты меня знаешь! – Илларионов выдернул трубку изо рта, мундштуком ткнул себя в грудь: – За один вечер всех переловлю! Ни одна гадина не уйдет!.. Словом, чего размазывать: сказано – и конец!