В первый же день Воронько спросил Алексея:
– Ты книги любишь?
– Какие книги? – не понял Алексей.
– Всякие,
– Ну, люблю.
– Так лучше разлюби, спокойней будет.
Оказалось, что под дерюгой в углу… книжный штабель. Книги были страстью Воронько. Он собирал их, где только мог, и никому не разрешал дотрагиваться до своей библиотеки. Было странно наблюдать, как этот большой бывалый человек по утрам осторожно снимал дерюгу и проверял, все ли книги на месте. Короткими неловкими пальцами он водил по глянцевитым корешкам, сдувал пыль, вытягивая трубочкой сухие жесткие губы. Иногда он вытаскивал какую-нибудь книгу, перелистывал ее, вздыхал и клал на место. Читать не было времени. Затем он укутывал свое богатство, заботливо и с каким-то особенным секретом, чтобы сразу было заметно, если кто тронет без спросу. Во всем, что не касалось книг, Воронько был человек широкий, компанейский, готовый поделиться последним. Свое пристрастие к книгам он объяснял скупо, точно стыдливо пряча от постороннего взгляда что-то самое задушевное и сокровенное:
– Ум в человеке уважаю… Допусти наших до книжек- моментом растащат на цигарки. Не могу такого переносить.
Как-то утром в комнату вошел Величко.
– В первом госпитале раненые устроили бузу, – сказал он. – Врачей поарестовали. Сходите, разберитесь…
Воронько и Алексей пришли в госпиталь в самый разгар митинга.
Ходячие раненые в шинелях поверх нижнего белья толпились во дворе вокруг санитарной двуколки. На ней стоял чернявый красноармеец, опираясь на костыль и держа на весу толсто забинтованную, скованную лубком ногу, рубил воздух растопыренной пятерней.
– У пораненного человека кусок отнимать, – с надрывом выкрикивал он, – да это что ж такое, товарищи! Вы мне скажите такой вопрос: кому нужно, чтобы раненый красноармеец голодным сидел? Отвечаю: белогвардейской гидре это нужно! Что, не правда?
– Правильна-а! – неслось ему в ответ.
– Белогвардейская гидра не хочет, чтобы мы выправляли свое пораненное здоровье и снова били ее на корню до полной победы мировой революции!
– Здорово чешет стервец! – сказал Воронько вполголоса. – Научились слова говорить! За мной, Михалев…
Он влез в толпу и, осторожно отстраняя раненых с пути, пробрался к двуколке. Алексей шел за ним. Их узнали.
– Чекисты пришли!
– Ага, давайте их сюда!
– Где вы там ходите, когда у нас тут вся контрреволюция повылазила!
– Эй, парень, – крикнул Воронько чернявому красноармейцу, – слезай! Поговорил и будет. Рассказывайте, что у вас?
Говорили все разом. С большим трудом удалось выяснить следующее.
В госпиталь завезли мясо.