Алексей остановился, ожидая, что на собачий лай кто-нибудь покажется.
Через минуту вышла девушка в косынке, желтом сарафане и белой рубахе с засученными рукавами, сердито крикнула:
– Зачем собаку дразнишь! Кого надо?
– Королева здесь живет?
– Фомка, на место! – Девушка загнала пса в будку и ногой загородила вход, не давая ему выскочить.
– Иди в избу, – сказала она Алексею, глядя на него строгими светлыми глазами.
Наклонившись в дверях, Алексей вошел в тесную хату с большой русской печью и до блеска промытыми оконцами. Здесь было очень чисто, пахло сушеными травами. Возле окна сидела пожилая женщина в серой кофте, с темным лицом, покрытым мелким кружевом добродушных морщин. Она что-то растирала в глиняной миске.
– Здравствуйте, – сказал Алексей.
– Садись, садись, – закивала женщина, – ничего…
– Она глухая, – сказала девушка, входя в комнату, – ты с нею погромче.
– Кто здесь Королева?
– Обе мы Королевы, а что надо?
Стараясь скрыть удивление (не таким рисовался ему подпольный работник ЧК!), Алексей сказал:
– Величко тебе привет передает.
– Ты Михалев?
– Я.
– Мне Илларионов говорил.
«Уже успела повидать!» – все больше удивляясь, подумал Алексей.
– Документ у тебя есть?
– Вот он…
Она прочитала его госпитальную бумагу, придирчиво всматриваясь в подписи врачей, хотя – Алексей знал – все они были сделаны рукой Величко. Вернув бумагу, девушка улыбнулась, и ему сразу стало понятно, что ее строгость, и резкие интонации в голосе, и независимая манера держаться – все это напускное, что ей свойственно улыбаться, быстро и много говорить, бурно выражать радость и неудовольствие. На вид ей можно было дать лет восемнадцать, а то и меньше. У нее была крепкая фигурка, миловидное лицо с ямочкой на правой щеке, рот маленький – верхняя губа тоненькая, нижняя пухлая. А глаза уже не казались строгими и удивляли своей величиной – они были почти круглыми.
– Здравствуй, – сказала она и протянула руку, – Маруся. Вспомнили-таки обо мне! А то ведь с тех пор как белых прогнали, сижу здесь, будто никому не нужна. Я и в райком комсомола писала, и Величко, и Адамчуку, а они отвечают: сиди и все!.. Ты надолго? По какому делу?
Алексей оглянулся на женщину, которая, не обращая на них внимания, продолжала тереть деревянным пестом в глиняной миске.
– Она не слышит, – отмахнулась Маруся. – Это моя тетя, папина сестра. Она лекарка, травами лечит. У нее голова… При ней все можно говорить.
Алексей рассказал, зачем приехал. У Маруси разгорелись щеки. Она всплеснула руками:
– Ой, верно! Здесь нечисто, в Алешках. После белых столько дряни пооставалось – беда! Офицерики разные, кулачье. Их можно хоть сейчас взять. Хочешь, проведу? – она вскочила и, готовая к немедленным действиям, стала оправлять косынку на голове.