Конлан почувствовал, как в нем поднимается смех при знакомом поддразнивании Бастиена, но он сознавал, что Денал слишком серьезен, чтобы понять, что его принц смеется не над ним. Он сдержал веселье и серьезно посмотрел на молодого воина.
— Благодари Посейдона, что это был тупой конец топора, или твоя голова была бы разделена пополам. И достаточно говорить мне «милорд» и «мой принц». Называй меня Конлан.
Он вовремя повернулся, чтобы увидеть, как Джастис нахмурился и закатил глаза.
— У тебя есть, что мне сказать, Джастис?
Воин отошел от стены, двигаясь, как леопард, готовый напасть. По странности, он всегда напоминал Конлану животное из джунглей. Даже со своими голубыми волосами.
— Конлан, принц. Как бы мы тебя не называли, факт остается фактом, ты все еще не рассказал нам, что с тобой произошло. Что Анубиза с тобой сотворила.
Джастис опустил глаза вниз, а потом вверх по телу Конлана, выражение его лица было практически на волоске от грубого оскорбления.
— Мы не знаем наверняка, что ты не был… испорчен. Ведь так?
Вэн и Кристоф одновременно направились к Джастису.
— Я надеру тебе задницу за это, голубой мальчик, — прорычал Вэн.
Кристоф ничего не сказал, а просто нахмурившись, поднял руку. Светящийся шар энергии показался на его ладони.
Конлан поднял руку, чтобы остановить противостояние.
— Довольно! — приказал он. — Оставьте его. В его словах есть резон.
Голос Аларика прозвучал с порога.
— У него была бы причина так говорить, если бы тебя лечил не я. И раньше, и сейчас.
Зайдя в комнату, Аларик остановился посреди нее.
— Кто-то из вас сомневается в силах Посейдона?
Даже Джастис не решился на богохульство. Все, как один покачали головами отрицательно.
Здесь не было никаких сомнений.
Аларик улыбнулся своей устрашающей улыбкой, той, что заставляла даже самого жадного лорда Атлантиды уплачивать десятину в Храм Посейдона.
— Вам и не следовало. Процесс исцеления не только физический. Я вижу истинные намерения и самые темные воспоминания того, кого я исцеляю.
Его взгляд опустился на Конлана.
— Наш принц не был испорчен, хотя все остальные из вас были бы. Он даже сам не подозревает, насколько он силен.
Конлан отвел свой взгляд. Мысль о том, что Аларик видел его воспоминания пыток и огня, не успокаивала.
Испорченный товар.
Извращенный, без надежды на исправление.
Анубиза была королевой лжи, но, вероятно, в том, что она говорила ему так много раз, была доля правды.
Аларик продолжал:
— Оставленные под нежной заботой Анубизы, большинство из вас сломались бы. Конлан вернулся к нам целым. Сильнее, чем раньше. Не ставьте передо мной снова вопрос о его правлении, Лорд Джастис.