Можно было только сказать прямо:
— Райли — анэша.
Он услышал вздохи, увидел, как сузились глаза Аларика, и ждал.
Бреннан заговорил впервые с того времени, как Конлан зашел в комнату.
— Это объяснило бы ее реакцию после сражения. Если ей нужна охрана, вероятно, я буду самым подходящим для этой должности, так как у меня нет никаких эмоций, которые могли бы ошеломить ее чувства, — тихим голосом заметил он. — Это бы придало хоть какое-то достоинство моему проклятию, хотя бы раз.
Конлан прижмурился, ища в лице воина признаки горечи, но там было только терпеливое спокойствие, с которым Бреннан всегда смотрел на мир. Приступ гнева охватил его внутренности, при мысли о том, что Бреннан, — или любой другой мужчина, — будет находиться возле Райли.
Ладно. Мне нужно восстановить проклятый контроль.
— Благодарю, Бреннан. Мы обсудим наши планы утром, но я ценю твое предложение, — сказал он, наклонив голову и обращаясь к лишенному эмоций воину.
Потом он повернулся к Вэну.
— Мне нужен отдых, чтобы завершить исцеление. Дай мне время до рассвета, если только у нас не возникнет еще один кризис.
И в последний раз посмотрев на Джастиса, Конлан вышел из комнаты. Направившись к Райли, которая посылала волны проснувшегося сознания.
И пока он шел по коридору, он услышал слова Бастиена.
— Вэн, что за дело с этой Райли? Эмоциональный эмпат спустя столько тысячелетий? Что, черт возьми, происходит?
Конлан покачал головой, привлеченный почти магнетическим стремлением в ее комнату. Как бы я хотел это знать.
Аларик подождал, пока не услышал, как шаги Конлана достигли комнаты Райли, а потом повернулся лицом к Семи.
— Нам нужно обсудить эту человеческую женщину, эту возможную анэшу. Что мы с ней будем делать.
Вэн прислонился к доверху заставленному книжному шкафу.
— Ты собираешься обсуждать это за спиной моего брата?
Его голос был спокойным. А вот глаза — нет.
— Это ужасно попахивает предательством, мой друг.
— Он сейчас может и не воспринять здравые предложения, — возразил Аларик. — Его действия по отношению к ней не отличаются особой благоразумностью. Кто-нибудь из вас заметил, что он так и не задал вопрос насчет присутствия тех вампиров?
Джастис отвернулся от окна, чтобы сардонически улыбнуться Аларику.
— Но, тем не менее, когда я заметил, что он может быть несколько неразумным, ты впился мне в глотку.
Аларик покачал головой, подводя итог:
— Не стоит и спрашивать, испортила его Анубиза или нет. Я говорю тебе, что нет, и остаюсь при своем мнении. Однако его действия в отношении этой женщины не совсем логичны.