Удостоверившись, что причина внезапной меланхолии вовсе не в какой-нибудь некстати вспомнившейся разлучнице, невеста полностью успокоилась и уверенно взялась за дело. На прямо поставленные вопросы Эраст Петрович отвечал мычанием и все норовил отвернуться, поэтому тактику пришлось сменить. Лизанька погладила суженого по щеке, поцеловала сначала в лоб, потом в губы, потом в глаза, и суженый размяк, оттаял, снова сделался совершенно управляемым. Однако присоединяться к гостям молодожены не спешили. Барон уже несколько раз выходил в прихожую и приближался к закрытой двери, даже деликатно покашливал, а постучать не решался.
Но постучать все-таки пришлось.
— Эраст! — позвал Александр Аполлодорович, начавший с сегодняшнего дня говорить зятю «ты». — Извини, друг мой, но к тебе фельдъегерь из Петербурга. По срочному делу!
Барон оглянулся на молодцеватого офицера в каске с плюмажем, неподвижно застывшего возле входа. Под мышкой фельдъегерь держал квадратный сверток, завернутый в серую казенную бумагу с сургучными орлами.
Из двери выглянул раскрасневшийся молодожен.
— Вы ко мне, поручик?
— Господин Фандорин? Эраст Петрович? — ясным, с гвардейскими переливами голосом осведомился офицер.
— Да, это я.
— Срочная секретная бандероль из Третьего отделения. Куда прикажете?
— Да хоть сюда, — посторонился Эраст Петрович. — Извините, Александр Аполлодорович (не приучился пока еще именовать тестя по-родственному).
— Понимаю. Дело есть дело, — наклонил голову тесть, прикрыл за фельдъегерем дверь и сам встал снаружи, чтобы, не дай Бог, не влез кто посторонний.
А поручик положил бандероль на стул и достал из-за отворота мундира листок.
— Извольте расписаться в получении.
— Что это там? — спросил Фандорин, ставя подпись.
Лизанька с любопытством смотрела на сверток, не выказывая ни малейшего желания оставить мужа наедине с курьером.
— Не извещен, — пожал плечами офицер. — Фунта четыре весу. У вас сегодня радостное событие? Возможно, в этой связи? Во всяком случае, поздравляю от себя лично. Тут еще пакет, который, вероятно, вам все объяснит.
Он вынул из-за обшлага небольшой конверт без надписи.
— Разрешите идти?
Эраст Петрович кивнул, проверив печать на конверте.
Отсалютовав, фельдъегерь лихо развернулся и вышел.
В затененной комнате было темновато, и Фандорин, вскрывая на ходу конверт, подошел к окну, которое выходило прямо на Малую Никитскую.
Лизанька обняла мужа за плечи, задышала в ухо.
— Ну, что там? Поздравление? — нетерпеливо спросила она и, увидев глянцевую карточку с двумя золотыми колечками, воскликнула. — Так и есть! Ой, как это мило!