— Что такое «утка»? — застенчиво спросил Эраст Петрович вполголоса у красноносого старичка, показавшегося ему самым безобидным.
— Сие означает учетверение ставки, — охотно пояснил сосед. — Желают на последнем абцуге полный реванш взять.
Граф равнодушно выпустил облачко дыма и открыл направо короля, налево шестерку.
Понтер показал червового туза.
Зуров кивнул и тут же метнул черного туза направо, красного короля налево.
Фандорин слышал, как кто-то восхищенно шепнул:
— Ювелир!
На потного господина было жалко смотреть. Он проводил взглядом груду ассигнаций, перекочевавших под локоть к графу, и робко спросил:
— Не угодно ли под должок?
— Не угодно, — лениво ответил Зуров. — Кто еще желает, господа?
Неожиданно взгляд его остановился на Эрасте Петровиче.
— Мы, кажется, встречались? — с неприятной улыбкой спросил хозяин. — Господин Федорин, если не ошибаюсь?
— Фандорин, — поправил Эраст Петрович, мучительно краснея.
— Пардон. Что же вы все лорнируете? У нас тут не театр. Пришли — так играйте. Милости прошу. — Он показал на освободившийся стул.
— Выберите колоды сам, — прошелестел Фандорину на ухо добрый старичок.
Эраст Петрович сел и, следуя инструкции, весьма решительно сказал:
— Только уж позвольте, ваше сиятельство, мне самому банк держать. На правах новичка. А колоды я бы предпочел… вон ту и вот ту. — И он взял с подноса нераспечатанных колод две самые нижние.
Зуров улыбнулся еще неприятнее:
— Что ж, господин новичок, условие принято, но только уговор: банк сорву — не убегать. Дайте уж и мне потом метнуть. Ну-с, какой куш?
Фандорин замялся, решительность покинула его столь же внезапно, как и посетила.
— Сто рублей? — робко спросил он.
— Шутите? Здесь вам не трактир.
— Хорошо, триста. — И Эраст Петрович положил на стол все свои деньги, включая и выигранную ранее сотню.
— Le jeu n'en vaut pas la chandelle,[19] — пожал плечами граф. — Ну да для начала сойдет.
Он вынул из своей колоды карту, небрежно бросил на нее три сотенных бумажки.
— Иду на весь.
«Лоб» направо, вспомнил Эраст Петрович и аккуратно положил направо даму с красными сердечками, а налево — пиковую семерку.
Ипполит Александрович двумя пальцами перевернул свою карту и слегка поморщился. То была бубновая дама.
— Ай да новичок, — присвистнул кто-то. — Ловко даму причесал.
Фандорин неловко перемешал колоду.
— На весь, — насмешливо сказал граф, кидая на стол шесть ассигнаций. — Эх, не лезь на рожон — не будешь поражен.
Как карта налево-то называлась? — не мог вспомнить Эраст Петрович. Вот эта «лоб», а вторая… черт. Неудобно. А ну как спросит? Подглядывать в шпаргалку было несолидно.