Через несколько секунд в трубке раздались гудки отбоя. Я окинул взглядом холл, в нем никого не было, кроме меня, портье и горничной. Сквозь стеклянную дверь я мог видеть несколько такси, ожидающих пассажиров, редких прохожих, магазин обуви на противоположной стороне улицы. Я подошел к портье, отпустившему горничную и что-то записывающему в конторскую книгу.
— Тот, кто хотел говорить со мной, назвал себя? — спросил я.
— Нет, сэр. Это был мужчина, он просто спросил, не остановился ли в нашем отеле мистер Боггарт, и разговор прервался, а через полчаса он позвонил снова и попросил позвать вас.
— Благодарю. Очевидно, неполадки на линии.
Я тотчас разгадал несложный трюк моих противников. Не сумев перехватить меня в поезде, они связались со своей агентурой в Тронхейме. Те, узнав под каким именем я значусь в моих нынешних документах, обзвонили несколько отелей и выяснили, где именно я остановился. Потом позвонили снова, попросили позвать меня к телефону, и пока я кричал в трубку: "Алло, алло!", кто-то рассматривал меня сквозь стеклянную дверь и окно холла в подзорную трубу или бинокль, а может фотографировал телеобъективом, сидя в припаркованной поблизости машине или из окна дома напротив. Теперь их люди знают, как я выгляжу, и игра в пятнашки будет продолжаться. Самое скверное, однако, во всем этом было то, что каким-то непонятным образом они снова четко определили очередной пункт моего маршрута. Случайный поиск места, где я вышел из поезда после гибели парочки гомосексуалистов, при самой разветвленной сети не дал бы такого быстрого результата.
Ложась спать, я тщательно запер окна и забаррикадировал дверь.
Погоня, погоня, погоня
В горячей крови!
Песня из к/ф "Неуловимые мстители"
"Тойота" темно-красного цвета «коррида», которую я выбрал в фирме проката автомобилей, была не первой молодости, но в полном порядке. Двигатель работал, как часы, тормоза хватали намертво, что немаловажно при езде по горным дорогам. Я попросил полностью залить бак и положить еще канистру с бензином в багажник, так как не хотел останавливаться на пустынных заправочных станциях. Быть привязанным, как пуповиной, шлангом бензонасоса к емкости, содержащей несколько тысяч литров готовой вспыхнуть от малейшей искры жидкости, в то время, когда каждая подъезжающая машина может быть битком набита вооруженными до зубов гангстерами, мне не улыбалось.
До Будё, куда я направлялся, предстояло преодолеть почти шестьсот километров по отличному, хотя и довольно извилистому шоссе международного класса. Я выехал в полдень и надеялся, что не слишком торопясь, доеду до места к вечеру. Впрочем, в это время года на севере Норвегии стоят белые ночи и в сумерки можно ехать, не включая фар. Первые сто километров после Тронхейма я втягивал голову в плечи, как только замечал в зеркале какую-нибудь догонявшую меня машину, но потом понемногу успокоился. Вряд ли они рискнут напасть на меня, пока солнце так ярко освещает дорогу, когда то и дело по шоссе группами и в одиночку проносятся «тойоты», "вольво" и «мерседесы», а через каждые пять-шесть десятков километров встречаются посты дорожно-патрульной службы, где успокоительно (для дисциплинированных водителей, к которым я причислял и себя) маячат полицейские в белых ремнях и перчатках с раструбами.