20 ноября, час ночи Мне привиделся ночью кошмар, я проснулся и обнаружил, что на краешке моей кровати сидит Мария. Это был не сон, однако я не могу заставить себя поверить, что все происходило наяву... хотя сердцем чувствую, что это так. Мария не произнесла вслух ни слова, хотя губы ее шевелились, и мне показалось, что она говорит. - Остановись! Я попросил ее помочь мне и придвинулся к ней поближе. Она покачала головой и исчезла. В комнате какая-то удушливая жара... Боюсь, что я схожу с ума.
СНОВА НЕЯСНО. КОГДА БЫЛА СДЕЛАНА СЛЕДУЮЩАЯ ЗАПИСЬ
Я - о нет!.. Я падаю, падаю... нет-нет, не трогай ее, не трогай!.. Мария? Нет! Взгляни же! Падаю, падаю... нет! Земля! Вот она! Все ближе, ближе, ближе...
22 ноября, 3 часа дня Очнулся с криком от очередного кошмара и почувствовал у себя на лбу ласковые руки сиделки. Я в лазарете для студентов. Говорят, у меня два дня был жар и я бредил. Меня нашел Говард: я метался по постели и вопил на демонов, которых теперь могу видеть только в воображении. Я страшно устал и хочу спать... спать - 'и больше ничего...
22 ноября, 7 часов вечера Ласковое лицо сиделки - такое же верное средство против инфекции, как самый сильный антибиотик. Я не знаю, как ее зовут, но если ангелы существуют, она наверняка ангел.
23 ноября, 5 часов дня Я снова в моей комнате. Ежели сны действительно - зеркало нашего подсознания, то, боюсь, в моем подсознании бушует настоящая буря. Многим мое утверждение покажется спорным, ведь у меня была высокая температура, но я почему-то уверен, что моя болезнь вызвана не только вирусной инфекцией... нет, я знаю: зло, завладевшее жизнью молодой женщины, было от меня совсем близко и могло меня сразить. Неужели зло так же реально и осязаемо, как, скажем, эмбрион? Неужели они парит в живительном воздухе, подобно легчайшему перышку, то и дело проникает в наши судьбы и порой завладевает душами каких-нибудь бедо-лаг? Если это правда, значит, то, что я недавно испытал, не просто борьба организма с вирусом. Это была битва за мою душу! И на сей раз, надеюсь, я победил. И еще кое-что по поводу моего выздоровления. В те минуты, когда я приходил в себя и начинал осознавать, где нахожусь, мое внимание немедленно привлекало одно любопытное обстоятельство: белые халаты сиделок, похоже, действовали очень возбуждающе на всех пациентов мужского пола, лежавших со мной на одном этаже. Я тоже не был исключением из общего правила: мой член оживал как бы сам собой, независимо от частей тела, расположенных выше пояса. Сестры воспринимали это спокойно, для нас же наши мужские органы были как бы радиоантеннами, посылавшими в эфир сигналы о том, что мы идем на поправку.