– Анита, Адама не существует. Я выдумала и его, и письма.
Старшая сестра пристально смотрела на нее.
– Зачем, Кэролайн? – спросила она наконец. – Зачем ты это сделала?
Девушка расплакалась.
– Мне было так одиноко! Всем на меня наплевать. Думаешь, мне легко было видеть, как за тобой ухаживают? Я тоже хотела это испытать. Меня никто никогда не полюбит!
– Ну-ну, сестренка! – Анита обняла ее. – Не говори так. Ах ты, глупышка! Пора нам с тобой поговорить по душам. Идет?
Кэролайн кивнула:
– Мне так нужна твоя помощь! Ты думаешь, у меня есть надежда?
Анита улыбнулась:
– Разумеется! Если только ты готова выслушать меня.
– Всегда готова, – рассмеялась сквозь слезы Кэролайн.
Целых два часа она действительно просто слушала, первый раз в жизни. Она сидела, не шелохнувшись, и только изредка прерывала речь Аниты вопросами. Она стойко вынесла все неприятные вещи, которые сестра говорила о ее поведении в школе. Она была совершенно права, и Кэролайн понимала это. Теперь ей хотелось измениться, и она была рада любому совету.
– Короче говоря, – подвела итог Анита, – слушай, что говорят другие, и хорошенько думай, прежде чем отвечать. Спроси себя, что принесут твои слова окружающим: радость или огорчения?
Кэролайн закусила губу. Она вспомнила Энни с Рикки, и как наябедничала Элизабет о Билле Чейзе и мистере Яворски, и как рассказала Лиле, что Джона Пфайфера выгоняют из газеты.
– То же самое мне говорила Лиз, – вспомнила она. – И почему я раньше ничего не понимала! Анита, ты мне так помогла!
– Просто будь такой, как есть, – убеждала сестра. – А за вечеринку не беспокойся. Постараемся, чтобы ты была неотразима. Ты должна доказать Лиле и Джессике, что выше их.
Кэролайн опять кивнула. Она не знала, за что взяться в первую очередь. Ясно одно: она должна стать другой. И начинать надо прямо сейчас.
На следующее утро Кэролайн подошла к Элизабет в раздевалке.
– Я хорошенько подумала и поняла, что не могу просить тебя отказаться от чтения пьесы.
– Ты уверена? – удивилась Элизабет. – У тебя не будет неприятностей?
Кэролайн стало стыдно за себя. Она никогда не поступила бы, как Элизабет. До этого дня, разумеется.
– С моей стороны было бы нечестно просить тебя об этом. Я должна была сразу понять, что ты не просто так прочла все письма Браунинга и что пьеса значит для тебя очень много. Я думала только о себе. Ты не должна ничем жертвовать для меня, Элизабет.
– Молодчина, Кэролайн! – с облегчением воскликнула Элизабет. – А как же Адам?
– Я во всем сознаюсь. Я давно должна была это сделать. Найду Лилу с Джессикой и прямо сейчас все им выложу.