Я тоже знаю, кто дурак, кто вор и кто убийца. И знаю, на кого вы подумали. Многие знают, но большинство не в силах и официально не вправе предпринять что-нибудь против тов. Вора и г-на Убийцы. Есть, впрочем, некто, кому это положено по должности, кто свою немалую зарплату ровно за это и получает. Зовут его И. О. Генпрокурора. Эту фамилию не то что к русским, и к русскоязычным с трудом можно отнести. Но вот загадка — духовную оппозицию он устраивает. А те всегда знают, кто чей агент. Раз молчат, значит, г-н И. О. с жидомасонами не связан, он свой, он агент воров и убийц...
У меня перед глазами стоит честный обличитель герой Папанова, кричавший собственному зятю: «Твой дом — тюрьма!» Станет ли когда-нибудь Россия нашим домом, простым домом со столько раз оболганным мещанским уютом? Станет ли их домом — тюрьма?..»
— Ну, что скажешь про этого щелкопера?
— А чего тут говорить? Написано немножко коряво, а в остальном все ясно — велено ловить Иуд Обманщиковичей.
— Ознакомился?— спросил Меркулов.— Резюмирую кратко: мы должны действовать. Поднимем все службы, всю технику. Мы вместе с Александрой Ивановной еще с вечера перекрыли все выезды на шоссе, вокзалы, аэропорты, каждый сомнительный человек тщательно проверяется. Но, как вы понимаете, на контроле будем и мы сами...
Как бы в подтверждение этих слов на столе у Меркулова зазвонил телефон, который в обычных обстоятельствах всегда молчал и даже в самых чрезвычайных ситуациях звонил считанные разы.
Меркулов снял трубку и невольно, возможно сам не догадываясь об этом, вытянулся в положение «смирно», прижав трубку к уху. Глядя на него, подтянулись и все остальные, сидевшие за длинным столом, а также те, кто сидел вдоль стен.
Все понимали, что Меркулов разговаривает сейчас с первым лицом в государстве.
— Да, — отвечал Меркулов, — со вчерашнего вечера задействованы все силы.
По-видимому, Первое лицо проявляло недовольство и нетерпение, потому что Меркулов повторил снова:
— Все силы задействованы. Пока прорабатываем версии. Да, будет выполнено.
— В прежние времена взяли бы десяток первых попавшихся и через час они дали бы показания, какие надо, — негромко проговорил полковник Нелюбин.
Он хотел сказать что-то еще, но Романова оборвала его:
— Разговорчики в строю! Чтобы я такого больше не слышала!
Меркулов, который все это время молчал, видимо приходя в себя от только что полученной несправедливой выволочки, которой наградило его Первое государственное лицо, заговорил снова:
— Разговор мой сейчас слышали все. Думаю, вам все ясно. Распределяем пофамильно персональную ответственность по всем пунктам дела — и вперед!