— Они совсем не мои. У нас разные ведомства, они — ГАИ, мы — прокуратура.
— Все равно они должны вас бояться!
Турецкого совершенно не вдохновляла эта тема, и он решил свести разговор к тому, за чем приехал:
— Ну так какой у вас для меня сюрприз?
— Даже два! — кокетливо заявила Лора и сделала немного неуклюжее, но все равно очень красивое танцевальное па. — Но сначала выпьем немного водки.
Она усадила Турецкого на мягкий диван. Перед диваном помещался низкий столик, на нем — два прибора.
— Я же знаю, что вы со службы, — решительно заявила Лора, — а раз со службы, значит, надо что-нибудь съесть. А раз съесть, значит, и немножко выпить. Вы как говорите — служба или работа?
— Да, пожалуй, работа.
— Отлично, тогда несу цыпленка и салат.
— Лариса, не мучайте меня, что вы там для меня припасли?
— Сейчас, сейчас, какой вы нетерпеливый. Давайте я у вас пиджак возьму и повешу. И как можно париться в костюме по такой жаре!
Она исчезла с его пиджаком, а через секунду была уже на кухне, откуда доносились приятные запахи.
Турецкий вдруг как-то размяк, как будто вместе с пиджаком она унесла его броню, и решил, что, в конце концов, будь что будет. Он тоже человек и имеет право отдохнуть один раз в жизни.
Вернулась она быстро, с блюдом, в центре которого красовались две увесистые куриные ноги, а вокруг были разложены листья салата и резаный помидор.
— Сама не ела, вас ждала.— Лора оглядела столик и, увидев, что Турецкий так и не открыл бутылку, сказала с укоризной: — Александр Борисович, что же вы за мной не поухаживали! Водочку-то откройте, — и она показала на бутылку «Абсолют-курант».
Турецкий свинтил пробку и налил девушке и себе по половине рюмки.
Она положила ему на тарелку ножку Буша, салат.
— За ваши удачи, — начала было Лора, но Турецкий ее перебил:
— Позвольте уж мне. — Он поднялся. — Мужчины обычно говорят «За прекрасных дам», а я скажу «За прекрасную даму!» — Он посмотрел ей в глаза и быстро выпил.
— Как здорово! — захлопала в ладоши Лора. — Так красиво про меня еще не говорили. А водка правда вкусная? С черносмородиновым ароматом. Я ее больше всего люблю. И пьется легко.
— С вами, Лора, даже молоко покажется опьяняющим напитком, — вдруг выпалил Турецкий. — А это — просто божественное питье.
— Я вам еще налью, совсем чуть-чуть, и тогда все вам расскажу. Кстати, запивайте тоником.
— И что же? — снова по-деловому спросил Турецкий и тут же почувствовал, как грубо прозвучал его голос, разрушая тонкое кружево из слов и взглядов, которое как бы плавало вокруг.