В конце концов решили так — водитель вместе с машиной проедет дальше и встанет сбоку, так что из дома номер четырнадцать его будет не видно, а Пете придется прогуливаться вокруг, сидеть на скамейке у входа в подъезд, прохаживаться вдоль парка, и все это стараясь не привлекать внимания.
Июнь в этом году начался жаркий: накануне Петя захватил с собой куртку, но она так и провалялась впустую на заднем сиденье. Сегодня же он наконец поверил прогнозу, обещавшему явно летний день, пошел в одной рубашке. И ошибся. Утро было зябкое и неприятное, дул пронизывающий ветер. Вылезая из теплых «Жигулей», Петя проклинал все на свете. К счастью, долго ждать не пришлось: объект Б-17 выходил из дома примерно в одно и то же время. Бояркин узнал его сразу — среднего роста, лет тридцати с небольшим, полноватый мужчина в темном широком плаще неторопливо подошел к припаркованной у подъезда «девятке», которая при приближении хозяина громко пискнула.
Бояркину хватило одного беглого взгляда, чтобы убедиться — он. Стараясь не прибавлять шагу, он двинулся в сторону синей «шестерки». Б-17 тем временем сел за руль своих «Жигулей», завел машину и стал медленно и осторожно выезжать на проезжую часть. Он не обратил внимания на то, что вслед за ним на Сокольнический вал выехали синие «Жигули» и также свернули налево.
— Он, — коротко сказал Бояркин водителю Паше. — Мордатый, харя отъетая. Такие раньше были или мясники, или секретари райкома ВЛКСМ.
— Ну ты скажешь! — ухмыльнулся водитель, совсем молодой парень, который ВЛКСМ уже толком-то и не застал. Мысль ему показалась забавной, и он некоторое время размышлял про себя. При съезде с Рижской эстакады он неожиданно рассмеялся:
— Петь, ты же из милиции, что ж про, коллег забываешь?
— Что-что? — не понял Бояркин.
— Гаишники!
— Какие гаишники?
— Гаишники, вот уж у кого хари отъетые!
Скоро они свернули на проспект Мира, где движение значительно замедлилось из-за обилия машин и светофоров. Паша, несмотря на свою молодость, был уже шофером со стажем, в том числе и в сыске. Он уверенно следовал за «девяткой» объекта Б-17, не приближаясь к ней вплотную, так что всякий раз, подъезжая к очередному светофору, Б-17 оказывался через машину перед Пашиной «шестеркой».
— На работу едет, — констатировал Бояркин через некоторое время. — По прямой. Там будет полегче.
Бояркин знал по опыту — проще всего проводить наблюдение вблизи крупных учреждений. Здесь машин стоит — не протолкнуться, и все время кто-то въезжает, кто-то уезжает.
Так оно и оказалось. Б-17 оставил машину на свободном месте, а Паша припарковался в соседнем ряду. Он выключил мотор и вынул из «бардачка» последний номер «СПИД-Инфо» с голой Еленой Кореневой на обложке. Петя Бояркин хоть и не был поклонником этого издания, но сейчас остро завидовал водителю просто потому, что тот может сидеть и спокойно что-то читать, глазеть по сторонам, напевать под нос, может даже выйти из машины и проверять накачку колес или перекладывать инструменты в багажнике. Ничего этого не позволялось наблюдателю. По инструкции он имел право делать только одно — сидеть и наблюдать за зданием, откуда может появиться объект, при этом следить не только за какой-то определенной дверью или, скажем, аркой, но одновременно и за прилегающей территорией — ведь объект может внезапно выйти через другой ход. И только в случае самой крайней необходимости Петя имел право покинуть пост, и то на самое короткое время. Можно подумать, что те, кто составлял инструкции, забыли о том, что наблюдатель тоже человек и у него, между прочим, есть физиология — он хочет то есть, то пить, то спать, да и туалетами наблюдательная машина не укомплектована.