— С помощью твоей сестры мы желаем заверить французский двор, что собираемся осуществить близкий их сердцу прожект: брак между принцессой Марией и герцогом Орлеанским. Кроме того, твоя сестра станет регулярно уведомлять шевалье о здоровье короля… которое с каждым днем становится лучше, и уверять, что сама принцесса все больше склоняется к брачному союзу и дружбе с Францией, а не с Испанией, как якобы намеревалась ранее.
— Хитроумный план! — воскликнул Суффолк. — Французы ни о чем так не мечтают, как сплясать на могиле союза Англии с Испанией!
Робин поправил воротник, который стал сдавливать горло как железный. Интересно, каким образом то, что он сейчас услышал, может быть связано с браком между Джейн и Гилфордом? Такая связь скорее всего есть: Нортумберленд не из тех, кто делает один шаг, не подготовив второго. Но главное не это. Главное, они намереваются втянуть Пен в свои интриги.
— Позволю себе спросить, милорд, — обратился он к Нортумберленду, — в чем главный смысл этого хода?
Герцог взглянул на него с пренебрежительным удивлением.
— Всему свое время, Робин. Оно придет, и все узнаешь. И сам примешь участие. А сейчас дело за твоей сестрой…
В последнее время Робину стало все труднее выносить высокомерие и грубость Нортумберленда, его посягательства на роль первого лица в государстве. Возмущало даже не поведение этого человека, а то, что за всем этим Робин не видел радения за благополучие страны, только личные амбиции, а куда они могут завести — один Бог знает. В число людей, приближенных к Нортумберленду, он попал не по собственному желанию или зову души, а лишь потому, что в свое время был тесно связан с семьей герцога Суффолка и в ранней юности много счастливых дней провел в его поместье.
Теперь и этой привязанности пришел конец. Робин больше не чувствовал, что у него остались обязательства перед этими людьми. Возможно, он еще не созрел как их противник, но уже перестал быть сторонником.
Он поднялся со стула и спокойно произнес:
— Моя сестра, милорд, не предназначена для подобной роли. Я не стану делать из нее агента. Исполнителя чьей‑то воли. Пусть даже моей.
Нортумберленд воззрился на него с неподдельным изумлением. Он отвык от того, чтобы кто‑то смел не подчиниться ему, возразить.
— Что ты сказал? — спросил он. — Правильно ли я услышал?
В подтверждение вопроса он даже приложил согнутую ладонь к уху.
— Я сказал, милорд герцог, что не хочу, чтобы моя сестра умышленно или неумышленно принимала участие в подобных делах.
Послышался всеобщий вздох — удивления, возмущения, — после чего наступила полная тишина, в которой было слышно, как потрескивали поленья в камине и капли воска падали со свечи на стол.