– У меня ужасный мандраж, Малышка, – признался я. – Ведь я никогда еще ничего не писал, кроме садистских рассказиков и протоколов общих собраний фирмы "Гвидон".
– У тебя получится, – успокоительно произнесла она. – Ты – мой желанный.
Она забралась на меня сверху, и мы занялись любовью. Любовью всегда страстной, пылкой, изощренной, но никогда не приносящей удовлетворения.
На следующее утро я набрал номер Лили Лидок.
– На связи Миша Крайский, – сурово объявил я. – Соедините меня с Лили.
– Да? – тут же послышался ее низкий, слегка хрипловатый голос.
Сменив тон, я осведомился, должен ли сегодня прибыть на службу.
– Разумеется.
Тогда я воспрянул духом.
– Куда? В финансовый отдел?
– Давай, продолжай, – сказала Лили. – Сегодня я добрая.
– Но тогда куда же? – в моем голосе появились петушиные нотки.
– Сюда, – невозмутимо ответствовала Лили, – в этот самый кабинетик. Или ты уже забыл дорогу?
Когда я явился, Пью Джефферсона в кабинете не оказалось. Зато в кресле напротив Лили развалился неизвестный мне тип в линялых джинсах и клетчатой, с закатанными рукавами рубашке. Он курил "Партагаз". Кондиционеры работали на полную мощность.
– Знакомьтесь, – представила нас Лили. – Это референт "Гвидона" по сношениям с прессой Миша Крайский. А это – Коля Болин, по прозвищу Джаич, профессиональный детектив. Он представил очень хорошие рекомендации.
При этом Лили не соизволила уточнить, от кого именно поступили упомянутые рекомендации. А для меня это имело значение.
Мы пожали друг другу руки. Я присел в соседнее кресло и поставил кейс между ног.
– В ближайшем будущем, думаю, вам предстоит работать вместе.
То, что выяснилось из состоявшегося затем разговора, можно, пожалуй, свести к следующему.
Раньше Джаич работал в КГБ и имел чин капитана. Там с самого начала подметили его страсть к спорту, в частности, к футболу – отсюда, собственно, и происходило прозвище Джаич [Джаич – в прошлом известный югославский футболист] – и определили сопровождать за рубеж спортивные делегации. Контролировать центробежные устремления наших футболистов. Никто не выполнил бы подобное задание более добросовестно. Ведь рвение его определялось не только служебной ответственностью, но и страхом проворонить хорошего футболиста, оставить Родину без нужного игрока.
Сейчас, в связи с массовым отъездом спортсменов за границу, он пребывал в состоянии некоторой депрессии. Это подействовало на него куда более сильно, нежели потеря работы в органах.
По натуре же (подозреваю – благоприобретенной) Джаич являлся вечным плейбоем, как это ни покажется парадоксальным на первый взгляд. Ему уже стукнуло сорок пять, он был довольно высок, тощ, с длинными неухожеными патлами и колоритными усами. Черный цвет волос явственно прореживала седина. Он никогда не был женат и, по-видимому, уже никогда не будет. Обожал пиво и игру в биллиард. Все свободное время проводил, соотвественно, в пивных, биллиардных и на стадионе. И еще он любил жевательную резинку.