– То есть как? – взвизгнул он. – Это что, шутка такая?
Еще его счастье, что он не добавил "бухгалтерская".
– Максимум через полчаса, – добавил я. – И имейте в виду, мне сейчас не до шуток.
Только так, убеждал я себя. Только за счет максимального нервного и эмоционального напряжения я смогу чего-то добиться.
– Вы ненормальный! – бухтел Горбанюк. – Завтра днем и ни минутой раньше. В конце концов, имею я право на личную жизнь?
– Мы с вами, очевидно, говорим на разных языках, – с прискорбием констатировал я. – Кто-то имеет право на личную жизнь, а кто-то – на личную смерть. Насколько я понял, вы пропустили мимо ушей мою ссылку на Лили?
Он замялся.
– Вы прекрасно знаете, что я не мог это пропустить мимо ушей. Но вы требуете невозможного. Хорошо, завтра утром.
– Желаю спокойной ночи.
Я повесил трубку и снова набрал номер Лили.
– Я сылушаю.
– Это опять Крайский. Лили еще не спит?
– Чорт тэбя побэри! Она уже в постэли.
– Она мне нужна буквально на секунду. Здесь ее указания не выполняются.
Я нажаловался Лили на Горбанюка, уверил ее, что машина непременно нужна сегодня, и опустился на стул в предвкушении результата. И результат не заставил себя ждать. Раздался звонок, клуша подняла трубку и через мгновение передала ее мне.
– Вы еще там? – поинтересовался Горбанюк.
– А где же мне еще, по-вашему, быть? Машина-то до сих пор не подана.
– Я приеду… минут через сорок.
– Хорошо, ваша взяла. Через сорок – так через сорок.
Пока он ехал, мне пришла в голову странная мысль: на Джаича я потратил массу времени и сил, описывая его внешность, повадки, черты характера. А, скажем, Горбанюку уделил всего лишь несколько слов. Предполагалось, что Джаич станет стержневым образом будущего повествования, тогда как берлинский представитель "Гвидона" – фигура случайная, эпизодическая. Но Джаича уже, по всей вероятности, нет в живых, а Горбанюк – вот он, родимый, гонит сейчас для меня машину. Да и вообще появляется на горизонте все чаще и чаще. Не желают преступники считаться с законами жанра. Ни в какую. Теперь мне все время будет казаться, что стоит описать кого-то более подробно, как его тут же и ухлопают. Зачем тогда стараться? Появляется своеобразный комплекс. Да и вообще, есть ли смысл продолжать работать с записями, если и меня самого прихлопнут раньше, чем наступит развязка?
Согласитесь, логика железная. И если вам все же доведется держать в руках зафиксированные на бумаге похождения Миши Крайского, то это только благодаря его неиссякаемому оптимизму.
Горбанюк приехал через сорок минут, как и обещал.
– С легким паром, – приветствовал его я.