Хвост? Немыслимо! На работе, не в боевой обстановке, мой черненький хвостик вдруг вырвался на свободу… Иди сюда, родимый мой, иди к папочке — обратно тебя расположим, и на липучку пристегнем. Нельзя нам с тобой, по распорядку и уставу нашему нельзя, хвостатыми ходить по Управлению. А дома все можно! Вот будем в замке, тогда и расслабимся.
Выхожу из кабинета и бросаю на него последний взгляд. Всегда так делаю, когда отправляюсь на оперативное задание. Как будто в последний раз — никогда ведь не знаешь, вернешься ли…
Меня провожает широкий стол, захламленный бумагами, но бережно протертый от пыли — не уважаю грязь. Парочка ляп-фотографий лучшего друга — Ван-Халлюсига; картина с изображением Папы Гриммсокого, величайшего истребителя героев; две этажерки с книгами, три кресла, тумбочка; Зерцало, турболиния для мозгомпьютера, да график раскрытых преступлений. Вот и все, чем я дорожу, и надеюсь, что эти вещи также скучают по мне.
В общем отделении как всегда идет размеренная жизнь. Когда оперативники не на задании, здесь царит вечный обед. Все мои подопечные постоянно чем-то кормятся, жуют, жрут, причмокивают, заглатывают, хлебают и прочее. Солянки, борщи, пироги, бисквиты, ростбифы, отбивные, соусы, маринады, копчености, сыры и прочая снедь образуют целую гамму запахов. Словно не комната серьезного Департамента, а какая-нибудь столовая. Урны для мусора всегда заполнены доверху: многочисленные обертки из-под быстрых завтраков, ленты колбасной кожуры и крошки хлеба. Это приманивает в наш департамент множество пси-мух. Невидимые создания тихонько жужжат под потолком. Если внезапно войдет кто-нибудь из начальства, издаваемый пси-мухами шум выгодно создает видимость работы даже в том случае, когда никогда никого нет.
Стену возле входа подпирает Ходжа Мефодиевич Наследиев. Это самый известный в Управлении лгун, врун, лжец и бабник. Лис-перевертыш рассказывает о своем очередном дежурстве. Героическом и фантастическом, как всегда.
— Пролетаем над лесом, — говорит он. — И видим из нашего дельтаплана, что возле Подбрюшной речки сфера какая-то ослепительно сияет белым светом. Если сияет — значит колдовство, а раз колдовство, да возле речки, да в полночь ровнехонько, так это чарует кто-то некромантию проклятую. И без Личцензии колдует — нормальные личцензированные некроманцеры только к утру, перед рассветом, утопленников воскрешать ходят.
Спускаемся, значит. А все мои напарники из Кошмарного Поиска, понимаешь, боятся выходить! Опасаются, скелеты эти, что некроманцер их схарчить может, вот умора! Никогда не думал, что ходячие кости страх испытывают…