Нет, дорогой правитель. В моменты, когда мне плохо, тебе тоже не будет хорошо и спокойно.
— Если честно, — доверительно сообщаю ему, — то мне кажется, что всем нам крышка.
Нащечники опускаются вниз и хмуро обвисают. Улыбка исчезает, а мое настроение слегка поднимается. Сделай капельку зла ближнему своему, и будет тебе добро. Так сказал когда-то один некромант из одного слаборазвитого мира. Весельчак был. Пока мы его не посадили в Скалу-под-Небом. Уж слишком его "капелька зла" напоминала океан. Сомневаюсь, что это принесло ему хоть чуточку доброго. Но фраза мне запомнилась. Помогает.
Другой мой знакомый говорил чуть по-иному. "Не делай никому добра, и тебе зла не будет". С этим выражением я согласен на сто миллионов золотых или на десять тысяч карат драгоценностей. Но от себя добавлю небольшую поправку. Не делай никому добра бесплатно… Вот это — по мне. Если все пройдет хорошо, то вернусь обратно в фамильный замок ровно на два мешка бриллиантов богаче. Вернее, на один мешок…
Неодобрительно кошусь на Ходжу. Подчиненный не замечает моего враждебного взгляда и спокойно шагает дальше.
Король же опечален моим последним признанием. Он хватает меня за локоть и заставляет остановиться. Остальные члены нашей маленькой экспедиции проходят мимо. Глаза спутников поблескивают интересом, но мы с Эквитеем храним молчание. Раз он хочет поговорить наедине, значит у него есть какие-то причины.
Ходжа понимающе кивает и проходит вперед. За ним трусит астролог, зябко кутаясь в рукава своей мантии.
Шаркает ногами повар. Он с нездоровым интересом пялиться на нас и явно прислушивается. Что-то не нравится мне этот подозрительный тип. И все больше не нравится, чем больше я чувствую голод. Ну невозможно быть таким худым, работая на королевской кухне! Худые — злюки. Они нажираются до отвала, но не полнеют, ибо их изнутри пожирает злоба или зависть. Зря мы брали его с собой. Уж очень он похож на хрестоматийного шпиона. Компанейская душа, разговорчив, чуток и приятен в общении, открытая улыбка, добрые глаза. Такой, если верить книгам, без сомнений вонзит тебе кинжал. Типичный шпионишка.
Проезжают волокуши, монарх сочувствующе смотрит на Прасса. Мне даже становится немного неловко за то, что совсем недавно я хотел стащить с оруженосца шлем. Бедняге немало досталось. Но все равно не понимаю, почему он до сих пор не пришел в себя? Серьезных ран у него не нашлось, по голове его не били. Хлопнулся в обморок, едва только мои лапы прикоснулись к земле этого мира. Или храбрый, по словам Эквитея, Прасс потерял сознание от испуга, увидев громадную пантеру?