— Что с принцессой?
— Не знаю…
Наверное, ее убили болотные демоны. Или же забрала та незнакомка. Есть подозрение, что это сама королева.
— Там бабушку убили, — говорит Клинна. — Поищите в кустах. Я запретила водникам ее трогать… Похороните ее как человека. Вынесите на твердую землю, закопайте, поставьте охранных символ на могиле…
— Поищем, похороним, — обещаю заместительнице. — Что-то еще?
— Да, — шепчет она из последних сил. — Толстяк может сопротивляться колдовству подчинения, если его разбудить после крепкого сна. Спустя пять минут неизвестное мне существо опять берет над ним контроль. И еще…
— Что, милая? — глажу ее подбородок.
— Тебе пришла межпространственная магиграмма.
Клинна отстегивает свой мозгомпьютер и протягивает мне. Спустя миг ее рука безвольно падает на ветки.
— Клинна! — я кричу так, что в ушах звенит. — Клинна!
Изо всех сил вжимаю кнопку Реаниматора. Если жизнь покинула ее… Разорву этот проклятый мир, этот вонючий Преогар.
— Иди, — Наследиев трогает меня за плечо. — Я буду с ней все эти дни.
— А если?.. — мне трудно говорить. В горле ворочается что-то вязкое и противное. Колючее до невозможности, раздирает голосовые связки.
— Если она умрет, я найду вас…
Смотрю на Ходжу и внезапно, впервые за многие годы, не вижу хитрого вруна. Передо мной дряхлый старик, согнутый годами. Такие глаза могут быть только у тех, кто перенес немало боли.
Нетвердой походкой возвращаюсь к остальным спутникам. Оставляю за спиной кусочек своего мира, проклятого Валибура, который одновременно люблю и ненавижу.
— На тебе лица нет, — говорит Харишша.
Она пытается дотронуться до моей руки, но я рывком отклоняюсь.
— Пошли.
Мы шагаем по залитой дождем земле. Все молчат, даже повеселевший почему-то повар не бубнит себе подбадривающую песенку.
Надеваю на запястье мозгомпьютер Клинны. Любовно глажу выпуклое стекло, ощущаю близость чего-то родного.
Но проективном табло мигает значок входящего вызова. Невероятно. Кто-то смог прорваться сквозь магию Творцов и прислать мне весточку из дома.
"Вызвать сообщение"
Воздух передо мной мутнеет. Появляются сначала смутные контуры, а затем наливаются краски. Перед глазами разворачивается трехмерное изображение Вельзевулона Петровича. Его невероятно громадное тело занимает почти всю комнату. Громоздкой необъятный живот грозно колеблется, перерастая в ковер. Шевелятся стулья и стол, даже шкафы поскрипывают.
— Зубарев! — орет демон, пожирая меня глазами. — Что же ты, тварь наделал!
— Я, простите…
— Гореть тебе вечно на Тринадцати Кругах, — хриплый бас настолько силен, что колышутся ветви ближайших деревьев.