Изабелла промокнула платочком сухие глаза и с потрясающим достоинством вышла из кафе.
Едва хлопнула входная дверь, агент миссис Фаринтош схватил со стола стакан с бренди и разом опрокинул его содержимое себе в рот.
Элисон Фаринтош была одной из самых модных художниц США конца девяностых. Она не дала ни одного интервью, не впустила в свою жизнь ни одного фотографа. Но, невзирая на ее патологическую закрытость от общества, удивительные портреты и страстные пейзажи Элисон продавались в любую погоду, и, какая бы катастрофа ни постигла страну, на ее рейтинги ничто не могло повлиять. Но в галерее Мэгги не было ни одной ее картины.
Вот если бы она подписала с нами контракт! – вдруг подумала Мэгги.
Да, это был выход, тот единственный выход, который так долго искала Мэгги и который мог помочь ей поправить дела.
Мэгги всегда знала, что умеет быть очаровательной, когда это особенно нужно. Но теперь, когда она за соседним столом видела свое спасение, обаяние золотоволосой красавицы увеличилось троекратно.
– Простите, – пропела Мэгги и одним взглядом изменила настроение Джорджа. – Я случайно услышала ваш разговор.
– Да-а? – зачарованно протянул он.
– Я давняя поклонница миссис Фаринтош. О нет, не пугайтесь, мне не нужен портрет! – предупредительно воскликнула она, увидев ужас в его глазах. – Я хотела бы знать, нельзя ли купить ее картины? Возможно, у нее есть контракт с кем-нибудь из торговцев?
– Увы, но моя, – на его лице появилась какая-то странная ухмылка, – нанимательница не выставляет картины в Берлингтоне. Как вы знаете, она вообще редко продает картины.
– Какая жалость! – Мэгги сложила руки на груди и покачала головой. – А купить картины напрямую у нее никак нельзя?
– Я узнаю. Позвоните мне завтра.
Он выложил на стол визитку, но руки не убрал, ожидая ответной любезности.
– Я вам позвоню, – сказала Мэгги, и, забыв об остывшем кофе, хулиганским движением сцапала со стола пару булочек и убежала.
Наконец у нее появилась надежда! Завтра она получит ответ знаменитой художницы. Мэгги не сомневалась, что этот ответ обязательно будет положительным.
Весь день Мэгги провела в мечтах о том, как вырученными от продажи картин деньгами «заткнет глотки» кредиторам, распустившим о ней самые грязные и постыдные слухи.
– Не знаю, как доживу до завтра. Я не смогу приехать в галерею с утра. Ты окажешь мне услугу? – обратилась она к Сандре.
– Конечно, Мэг, я сама позвоню агенту.
– Если мне удастся ее уговорить, – воскликнула Мэгги, – я лично попрошу ее написать портрет той женщины, Изабеллы!
Но следующим утром Мэгги ждал новый удар. Впорхнув в галерею ровно в одиннадцать, она увидела, как Сандра заканчивает разговор по телефону и что-то пишет в блокноте.