Рейф оставался на месте, хрипло вдыхая воздух, уткнувшись лицом в ее влажную шею, пока дрожь довольно долго продолжала сотрясать его.
– Ох, зад милашки Шарлотты, – задыхаясь, выругалась Феба. – Что произошло?
Он с трудом рассмеялся, прикасаясь к ее коже.
– Я не уверен, что знаю. Думаю, что я наконец-то почувствовал, что значит «заниматься любовью». Кажется, ты была не единственной девственницей в этой комнате.
Девушка обняла его и потянула вниз, чтобы он смог расположиться на ней сверху.
– Видишь? Мы предназначены друг для друга, как… как хлеб и масло.
Рейф соскользнул с нее большей частью своего тела, а затем отвел волосы с ее покрытого потом лица.
– Как тост и джем?
– Как лосось и яйца.
– Как сосиски и пюре.
– В точности, – с удовлетворением заметила Феба.
– Как лошадь и повозка.
Она повернула голову, чтобы заглянуть в его глаза.
– А кто из нас повозка?
– Что?
– Неужели, я – повозка? Думаю, я предпочла бы быть лошадью… хотя лошадь на самом деле не управляет, не так ли? Но опять же, повозка вообще не принимает никаких решений…
Он нахмурил брови с беспомощным выражением на лице.
– Ты ведешь одну из тех бесед, которые снова не включают меня, не так ли?
Феба подняла взгляд к потолку.
– Думаю, что я предпочитаю «принц и принцесса», как в сказке Софи.
И она рассказала ему о принцессе, проклятой и обреченной спать сто лет.
Рейф играл с ее волосами и слушал, но затем нахмурился.
– Что это означает? В этом нет смысла.
– Она жива, но выглядит так, словно умерла… или спит. Мне кажется, что ее как будто раскритиковали и она… она отступила. Принцесса задушила самую глубинную часть своей души – отправила ее спать. И она очень долго оставалась в таком состоянии.
Он нежно поцеловал Фебу в висок.
– Это печальная история. Что случилось потом?
– Я не знаю – но надеюсь, что она скоро проснется. – Феба зевнула. – Я так устала. Не думаю, что я смогу…
– Ш-ш. – Рейф подтянул покрывало повыше и прижал ее к изгибу своего теплого тела. – Спи. У тебя был очень утомительный день, за который ты умудрилась раскроить черепа разбойникам, найти свою потерянную девственность и все такое.
Феба свернулась клубочком рядом с ним, словно никогда и не спала как-то по-другому.
– Только одному разбойнику, – пробормотала она с еще одним зевком. – Я уверена, что ты отделал бы их обоих…
Глава 42
Рассвет наступал на захудалом дворе гостиницы. Рейф наблюдал за ним из окна их комнаты, на самом деле почти не видя ни окруженное облаками солнце, когда оно выглянуло из-за стены конюшни, ни то, как еще окутанный туманом двор начал наполняться активностью.