– Феба.
Возможно из-за того, что в его голосе появилась неожиданная мягкость, девушка с удивлением обернулась и увидела, что Колдер смотрит на нее с состраданием в глазах.
Феба отогнала прочь волну страха и беспокойства.
– Он не оставил меня, Колдер. Он никогда не оставил бы меня.
Его губы напряглись.
– Тогда он узнает, где тебя искать, в Брук-Хаусе, не так ли? Если он вернется обратно в гостиницу, то мы оставим здесь для него записку. – Маркиз наклонился, чтобы поднять ее отброшенный плащ. – Ты не можешь оставаться здесь, Феба, и не можешь рыскать по дорогам в поисках Рейфа.
Девушка прижала пальцы к губам, отчаянно размышляя. Она не хотела покидать эту убогую комнату – их убогую комнату – единственное место в мире, где они не были повесой и распутницей, а просто любовниками, предназначенными быть вместе всегда.
Однако Колдер был прав. Она ничего не узнает, ожидая в этой крошечной комнатке, пока стены будут смыкаться вокруг нее, а нервы все больше натягиваться. В Брук-Хаусе у нее будет Софии, и чистая одежда, и новости из первых рук от нанятых Колдером сыщиков.
Феба позволила своим рукам опуститься и провела пальцами по выцветшему столбику кровати. Прости, любовь моя.
Затем она взяла плащ из рук Колдера и вышла перед ним в дверь, высоко держа голову.
Рейф проснулся, ощущая гудение в голове.
Только не снова.
В этот раз он не ожидал обнаружить, что в его руках окажется обнаженная Феба, самое прекрасное лекарство, известное человечеству. В этот раз он немедленно вспомнил, как он очутился там, где был.
Они поджидали его. Не более мили вниз по дороге, там, где начинались высокие изгороди, и утреннее движение по направлению к Лондону еще не началось.
А он заехал прямо в ловушку, едва осведомленный о том, что его окружает, его мысли были заняты воспоминаниями о Фебе, дрожащей и покрывающейся потом в его руках, ее волосы разметались по подушке, когда он играл на ней, словно на флейте…
Незнакомец выступил из кустов, невысокий, опрятный мужчина, с носовым платком, повязанным вокруг нижней половины его лица. Это был не тот разбойник из предыдущей ночи – по крайней мере, не тот, которого он видел.
Рейф повернулся, чтобы определить, где находится другой, но было слишком поздно. Первый удар лишь задел его висок, когда он попытался пригнуться, но второй удар, должно быть, достиг своей цели.
И вот он здесь, связанный и с кляпом во рту, в задней части повозки, которая пропахла гнилыми овощами, прикрыт длинной шершавой мешковиной, которая позволяет лучам света колоть его ноющие глаза через крошечные квадратные отверстия.