Прекрати это.
Немедленно.
Рейф проглотил то, что оставалось в его стакане, а затем ссутулился в большом кресле возле камина, его обутые в сапоги ноги были вытянуты в сторону огня, хотя ему не было холодно.
Как он мог ощущать холод, если она была в доме? Господи, она будет везде – за обеденным столом, дальше по коридору ночью, будет принимать ванну в своей комнате в свете камина, золотистая, мокрая и раскрасневшаяся от горячей воды…
Рейф застонал и налил себе еще один стакан. Он собирается прятаться в своей комнате все следующие две с половиной недели. Если ему повезет – и если в погребах Брук-Хауса хранится достаточно бренди – то он сумеет оставаться пьяным до тех пор, пока счастливая пара не усядется в карету, отправляясь в свое свадебное путешествие.
Он уехал бы прямо сейчас, но Колдер никогда не поймет, если Рейф пропустит саму церемонию. А он ни за что на свете не собирался говорить брату, почему так поступил.
Затем Колдер оказался рядом, практически нависая над ним, и, судя по выражению лица, он готов был излить свое негодование по поводу недостатка бренди в графине.
– Убирайся отсюда, большой брат.
Колдер фыркнул.
– Моя невеста приехала в дом. Я поблагодарю тебя, если ты произведешь хорошее впечатление на ее семью. – Брат сложил руки на груди. – Это означает, что ты не станешь приставать к кузинам мисс Милбери.
Рейф поднял правую руку, а левую приложил к сердцу с притворной серьезностью.
– Я торжественно клянусь, что не стану приставать к кузинам мисс Милбери. – Сделать это будет достаточно легко, потому что его «приставание» к девственницам было сплетней, а не фактом.
Более или менее.
– И попытайся не напиваться до обеда.
– Ох, заткнись, – пробормотал Рейф. Ты заполучил девушку. – Позволь мне, по крайней мере, заполучить бренди.
Его брат повернулся, чтобы уйти, но – будучи Колдером – не смог уйти без еще одного прощального выстрела.
– Мне кажется, что это бренди заполучило тебя.
Рейф уставился на графин, когда его брат покинул комнату.
Дейдре, прогуливаясь по дому, остановилась, чтобы провести рукой по краю большой китайской вазы, стоявшей на столе в холле. Прикосновение к гладкому холодному фарфору не оставило даже следа пыли на кончиках ее пальцев. Конечно же, Брук-Хаус сиял от богатства, комфорта и хорошего обслуживания.
Девушка вздохнула от острой зависти. Их собственный дом в Вултоне сильно пострадал из-за отчуждения Тессы и прислуги… хотя собственные комнаты Дейдре всегда были чистыми и теплыми. Несмотря на некоторое удовлетворение видеть Тессу беспомощной против объединенной злости слуг, Дейдре тосковала по тем дням, когда в каминах щедро разводили огонь, а обеды были исключительные – когда папа был жив.