На следующее утро я чувствовал себя неважно, несмотря на то, что проспал всю ночь как убитый.
Позавтракав, я отправился к врачу, как приказал мне сержант Кинг, но по ошибке попал в кабинет, где делали прививки, и мне опять сделали укол. Только после этого я попал туда, куда нужно. Подхожу к столу, и какой-то парень спрашивает меня:
— Ты уже был у врача?
— Был, — отвечаю. — Мне сделали еще один укол, а сюда я пришел, чтобы полечить живот.
— Да, но за один раз можно посетить толь-ко одного врача. Приходи-ка лучше завтра.
И я ушел, потому что живот к тому времени уже перестал болеть, но на душе у меня было как-то тяжело. Не могу сказать, что я был зол на сержанта: в это утро он был очень любезен со мной. Когда я вернулся с медпункта, он подошел ко мне и спросил, как я себя чувствую и как идут мои дела. Кинг сожалел о случившемся, говорил, что не хотел так строго обходиться со мной, и еще что-то в этом роде…
— Одного я только не люблю, — признался он, — это когда мои парни болеют. Если тебе не нравится дежурить на кухне, я подыщу что-нибудь другое.
Пришлось объяснить сержанту, как сложились у меня дела на кухне:
— Дело совсем не в том, что мне не нравится на кухне. Там всегда много картошки, моркови и всяких других вкусных вещей, а я очень люблю поесть…
— Да, я знаю об этом, — ответил сержант, — я разговаривал с поваром. Он специально приходил ко мне и мы решили подобрать тебе другую работу. Я думаю назначить тебя дежурным по уборной. Может быть, даже постоянным дежурным, если тебе понравится.
Я не стал возражать и сказал, что мне это вполне подходит.
— Да, я так и думал, Стокдейл. Но учти, что сортир должен всегда быть в образцовом порядке. Я не всякому доверил бы эту работу. Полковник осматривает уборные в первую очередь, для него это самое главное, вот почему я тебя и назначаю туда.
— Хорошо. Я постараюсь сделать все так, как вы говорите.
— О, я в этом не сомневаюсь, Стокдейл, — ободрил меня Кинг и, улыбаясь, похлопал по спине. — А когда ты совсем освоишь это дело, я возьму тебя мыть машину, если захочешь.
Так я стал постоянно дежурить в уборной, и мои отношения с сержантом опять наладились. Я хорошо исполнял свои обязанности. Все ребята уходили из казармы на занятия, а я шел в уборную, до блеска начищал дверные ручки, брал ведро и швабру и мыл пол, протирал унитазы бумагой. Все было в образцовом порядке. Уже в первое утро, когда я закончил уборку, сержант Кинг заметил, что он еще ни разу не видел, чтобы кто-нибудь так хорошо справлялся с этой работой, и сказал, что я просто рожден для дежурства в уборной. И что ему следовало бы об этом догадаться еще тогда, когда он увидел меня в первый раз. Он меня очень расхваливал, и мне было приятно это слышать. Я старался изо всех сил. Мы жили с сержантом Кингом очень дружно. Зная, что остальные парни посещают занятия, я как-то спросил его о том, когда же я начну опять заниматься. Кинг ответил, что едва ли стоит ходить на занятия, ведь я уже приобрел специальность и правильно делаю, что никому не рассказываю об этом.