Каких только глупостей Бен не наговорил мне в сердцах, но я делал вид, будто ничего не замечаю. Однако, когда он снова сказал, что стоит только негру надеть офицерскую форму, и он сразу же станет белым, я не выдержал и спросил:
— Скажи, Бен, разве он все-таки не негр?
— Он офицер! — отрубил Бен.
— Вот я и говорю, что он негр, который стал офицером.
Кажется, яснее и не скажешь, но Бен опять запротестовал:
— Ты меня не так понял! Я говорил, что если человек занимает какой-нибудь пост, особенно если он военный и носит мундир, то не существует никакого цвета — ни черного, ни белого, ни желтого. Какое кому дело до цвета кожи, если ты в форме?
— Конечно, никому нет дела, но все же мне показалось…
— Да послушай же ты, — снова закричал на меня Бен, — у тебя голова на плечах есть? Простой вещи понять не можешь!
— Но все-таки скажи, Бен, ты видел, что он не такого цвета, как мы?
— Нет!
— Черт побери, Бен, — сказал я тогда, — это уж слишком. Что касается меня, то я, как только его увидел, сразу понял, что он ниггер.
Но Бен уже не отвечал мне. Видно, ему надоел этот спор, и я решил оставить его в покое. Когда мы свернули к казармам, я пере-вел разговор на другую тему. Мы распрощались у магазина. Теперь я знал, где казарма Бела, а он — где моя, и мы могли встретиться снова очень скоро.
В хорошем расположении духа я пришел в казарму. И у сержанта Кинга было веселое настроение. Я это сразу же заметил, когда вернулся. Он, оказывается, уже узнал, что я успешно прошел испытания в барокамере, и теперь расхаживал по казарме и делился со всеми этой новостью.
— А как же насчет зрения? — ехидничали некоторые. — Ведь он еще не проверял глаза?
Но сержант Кинг только смеялся в ответ:
— Да, Уилл, прочтет любую таблицу от начала до конца и наоборот, — сказав это, сержант принялся напевать себе под нос какую-то песенку, и я был рад, что сделал ему приятное.
У всех ребят было приподнятое настроение, и, когда мы построились и пошли в столовую, сержант Кинг подавал команды как-то особенно четко, а меня так и подмывало дурачиться. Я вышагивал очень рьяно, высоко поднимал колени и выпячивал грудь.
— Раз-два, левой, раз-два, левой… — командовал сержант. Потом он вдруг крикнул:
— Считайте сами!
Тут я совсем разошелся и рявкал так громко, что ребятам впереди пришлось наклонить головы, чтобы не оглохнуть. Сержант Кинг заметил мое рвение и сказал:
— Отлично, Стокдейл, но зачем же поднимать колени выше головы?
А я продолжал в том же духе, потому что был в ударе.
За ужином все шутили и смеялись. Когда в столовую вошел тот самый негр, из-за которого мы с Беном поспорили, один парень попытался даже подбить меня на какую-ни-будь выходку. На руке у негра была повязка с двумя буквами "ДО"- дежурный офицер. Ему в этот день полагалось обедать с нами в солдатской столовой. Лейтенант взял поднос, прошел к столу, за которым обычно садятся дежурные офицеры, и все сразу же уставились на него. Только я не смотрел в его сторону. Так вот тот парень- он сидел напротив меня-наклонился и спрашивает: