— Ошиблись, значит, — несмело сказал я. — Мыто живы, это — факт.
— Но ведь на месте катастрофы нашли ваши личные знаки и кое-что из обмундирования, хотя вся хвостовая часть самолета сгорела. Какие тут могли быть сомнения? Мне велели написать рапорт, ну я и…
— Нам все ясно, мы ведь слышали, как зачитывали приказ.
Тут сержант Кинг как соскочит на пол па как заорет дурным голосом:
— Приказ, приказ!..
— Некрасиво вы себя ведете, сержант, — сказал я.
— Мы с Беном вернулись живыми и невредимыми, а вы…
Но он не слушал и некоторое время только дико озирался по сторонам. Потом сержант принялся бегать из угла в угол; побегал побегал, остановился, прошелся спокойнее, даже лица у него вроде посветлело, и вдруг с криком: "Лейтенант, лейтенант!" он кинулся из комнаты и захлопнул дверь прямо у нас пе-ред носом.
Мой приятель заволновался, а я сказал ему:
— Не обращай внимания, Бен, ты же знаешь, что он со странностями.
В соседней комнате послышались голоса, началась суматоха. Вдруг дверь распахнулась, и на пороге появился лейтенант. Он поглазел на нас с минуту и заорал:
— Не сходить с места, не сходить с места! — И так хлопнул дверью, что Бен подпрыгнул. Потом лейтенант снова заглянул в комнату и пригрозил:
— Если двинетесь с места- пристрелю! У Бена душа ушла в пятки от страха, и я стал его успокаивать, говоря, что они, мол, немного ошарашены, что до них еще дойдет… какая это радость встретить невредимыми людей, которых уже похоронили.
— Эх, и достанется же нам, — твердил? Бен. — Попади мы с самого начала в пехоту, не было бы всей этой кутерьмы, а теперь и, подумать страшно, что с нами сделают.
— Не робей, Бен, держи хвост пистолетом, — говорю я ему, — они просто не в духе сейчас, а вот потом, когда они свыкнутся с нашим возвращением, я еще поговорю о медалях,
Тут дверь распахнулась, ввалился лейтенант с сержантом и стал поносить нас последними словами, будто с цепи сорвался. Потом спросил, где мы были и чем занимались. Ну, я выложил все начистоту, а он выслушал и напустился на Кинга, потребовал, чтобы тот тоже ему все рассказал по порядку. А сержант свое: нашел, дескать, личные знаки, кое-что из обмундирования, а поскольку хвост самолета сгорел, то он, Кинг, решил, что мы погибли. Вдруг лейтенант как закричит на него:
— Сержант Кинг, вы можете говорить мне что угодно, но, если вы еще раз попытаетесь объяснить, как вы опознали их останки, это будут ваши последние слова! А теперь бегите к генералу и без всяких ваших идиотских выдумок попросите его не упоминать больше об Уайтледже и Стокдейле. Пусть он исключит из приказа их имена. Ведь там же мэр и даже репортеры. Стоит только писакам пронюхать, что генерал награждал посмертно двух солдат, которые в это время сидели неподалеку без единой царапинки, они же из него посмешище сделают! Торопитесь же, черт возьми, что вы стоите как пень! Сержант Кинг вылетел из канцелярии как ошпаренный, а лейтенант снова принялся распекать нас. Но он уже, израсходовал на нас весь свой запас ругательств и, кажется, не мог придумать ничего нового. В конце концов он сказал нам: