Энрике расхохотался. Черт возьми, Джулия не только красива, она еще умна и наделена превосходным чувством юмора! А уж до чего сексапильна! Ну, парень, тебе крупно повезло. Не женщина, а мечта всей жизни.
— Ну что, идем?
— Идем.
Она поднялась из-за стола, и Энрике поспешил взять ее под руку. Показалось ли ему или молодая женщина чуть заметно вздрогнула?
Они вышли на улицу. Стоял теплый дивный вечер, над озером вовсю сияла луна, в кронах сосен покачивались мерцающие звезды. Воздух пах смолой и свежестью.
Гладкая асфальтированная дорожка, что вела вдоль берега, скоро кончилась, сменившись узкой полосой песчаного пляжа. Последний фонарь отбрасывал яркий круг света на темные кусты и живописные, поросшие лишайниками валуны. Спутница Энрике остановилась, точно прикидывая, стоит ли идти дальше.
Он опустил взгляд на ее ноги — по счастью, изящные туфли на низком каблуке не только удивительно подчеркивали стройность лодыжек, но и отличались завидной практичностью. Зато мысли, что родились в голове Энрике при виде этих тонких щиколоток, округлых коленей, безупречной линии бедер, отличались скорее не практичностью, а необузданной, буйной эротичностью. Как хотелось очертить эти линии рукой, ощутить ладонью гладкий шелк кожи, провести дорожку поцелуев от туфельки вверх, до самого подола короткого платья… и еще выше. И — черт возьми! — он вовсе не собирался ограничиться одними лишь мечтами. Но всему свое время.
— Хотя в принципе я поклонник высоких каблуков, — произнес Энрике, — но хорошо, что сегодня вы решили обойтись без них. Не то тут бы наша прогулка и закончилась.
— А вот я, честно признаюсь, не поклонница высоких каблуков. Совершенно не умею на них ходить. Почему-то мне всякий раз кажется, будто я на ходулях. Чувствую себя клоуном в цирке. Может, я феминистка?
— Ну что вы! — картинно ужаснулся Энрике. — С такой-то фигурой? Нет, все феминистки страшны как смертный грех и совершенно не умеют следить за собой. Ни одну феминистку не увидишь в баре в таком соблазнительном платье.
— Типичный мачо! — вынесла суровый приговор молодая женщина. — Между прочим, высокие каблуки наверняка мужское изобретение. Точно так же, как лифчики на косточках, корсеты и пояса целомудрия.
— Однако! Получается, глупые мужчины сами себе вредили. Нет, кажется, вы все-таки феминистка, раз столь нелестного мнения о нас, бедных.
— Напротив, о некоторых из вас я слишком лестного мнения. Даже самой страшно, — пробормотала она себе под нос, явно не предназначая эти слова для ушей спутника.
Энрике деликатно притворился, будто ничего не слышал. Должно быть, после второго бокала джина Джулия слегка ослабила самоконтроль. Молодой человек спрятал улыбку.