– А именно?
– Ома уверяла меня, будто все твои нынешние проблемы не помешают вам однажды пожениться, а именно, когда пешка Тина выйдет из игры.
– Какие мои нынешние проблемы она имела в виду? – вкрадчиво поинтересовался Ричард.
– Она не сказала ничего конкретного, – ответила Тина.
Ричард повернулся к ней боком и спокойным тоном сказал:
– Хелен всегда была склонна к преувеличениям, такое у нее восприятие мира. Мне очень жаль, что тебе пришлось все это выслушать. У меня нет объяснений тому, почему вдруг она решила, будто я непременно хочу жениться на ней, возможно, она просто выдает желаемое за действительное. Но не принимай близко к сердцу, любимая, именно ты моя избранница, о чем бы там ни говорили все вокруг.
Ричард нежно поцеловал Тину, затем спросил:
– Ну, так идем в нашу рощицу?
– Лучше домой, – ответила девушка.
– Как пожелаешь, – с готовностью подхватил он. – Из-за моей нерасторопности мы пропустили самый сказочный момент, когда солнце только начинает садиться, так что дома сейчас нам и в самом деле будет лучше. А потом, нас уже заждалось наше супружеское ложе.
– Ты говоришь о нем как о чем-то особенном.
– Да, потому что супружеское ложе семьи Андерс – это действительно нечто особенное. Поколения новобрачных проводили на нем ночи медового месяца и зачинали детей… Я не говорю о Брэдли, он не имеет отношения к этому священнодействию.
– Ты тоже был зачат на этой постели?
– Не исключено… В связи с этим мне все время вспоминается знаменитый стих шотландского поэта Джеймса Томсона:
Доколе черноту невидящей ночи
Сменяет благодать и свежесть утра,
На древнем ложе в трепете свечи
Благословенно возрастает чудо.
Вся наша жизнь, от семени до смерти,
В стенаньях скорби, в шепоте любви,
В слезах младенца, в омраченном девстве,
В предначертанье человеческой судьбы.
Тина зачарованно слушала бархатный голос Ричарда.
– Ты любишь поэзию? – удивленно спросила она.
– Ну, ты ведь не считаешь, будто любовь к поэзии – это удел одних лишь женщин.
– Учитывая то, что поэзия – исконно мужской промысел, я думаю, твой интерес к ней связан с твоей собственной склонностью к жонглированию словами, – улыбнулась Тина.
– Или в возвышенности моей души, – рассмеялся Ричард. – Должен признаться, я люблю хорошую поэзию. Главным образом старых классиков. Обожаю Эндрю Марвелла и Джона Донна. А какие у тебя отношения с изящнейшим из искусств, с этим кружевом из слов и духа?
Ричард очень умело перевел разговор на другую тему. Впрочем, мне стало заметно лучше.
Они медленно шли по направлению к замку.
– Насчет завтрашнего утра я обо всем договорился с преподобным Петером.