А Али совсем не останавливает Кико, несмотря на то, что он старше Шуши на целых шесть лет. При нем и то можно, и это позволительно.
Чего-чего только они не проделывают с ним! Влезут на башню, наберут камешков и бросают наперегонки оттуда — чей упадет дальше. А то и новое занятие придумали: каждый вечер стреляют из винтовок в цель на дворе замка. Призовут чепаров и давай состязаться в стрельбе. И всегда Али остается победителем. У него на редкость острые глаза и ловкий прицел, точно у горного орленка. А то Али вдруг вызывает на бой все мужское население замка.
Особенно любит бороться Али с Петро. Кико всегда хохочет до слез, глядя на эту борьбу. Петро — большой и толстый — пыхтит, как старый баран после водопоя, а Али маленький, но ловкий и увертливый, как кошка. И борется он всегда со смешными прибаутками, от которых все присутствующие буквально валятся со смеху на траву.
Толстый Петро всегда остается побежденным, ловкий маленький Али — победителем.
— Молодец татарчонок! Ай да джигит! — одобряют его зрители.
А Кико, захлебываясь от восторга, бежит к Илите и требует, чтобы устроили пирушку в честь победителя.
Во время же угощения Али (а с ним и всего населения замка) Кико поет по просьбе присутствующих.
Тут уже приходит в восторг сам Али. Такого голоса, как у маленького князя, он не слыхал в лезгинских аулах (селениях). Али задумывается под песни маленького князька; печальная тень осеняет его некрасивое горбоносое лицо.
Но лишь только кончается сладкая песня, смолкает звонкая чунгури, Али снова дурачится, кривляется, сыплет шутками на потеху слушателям.
А вечером, с закатом солнца, чепары седлают коней и по холодку сопровождают Кико, Али и Шушу в горы.
Горбатый лезгин и тут далеко превосходит их. Так, как он, никто не умеет скакать.
— Шайтан (дьявол по-татарски) так не скачет, — уверяет всех Али, перепрыгивая со всего разбега широкую трещину в горах на одной из самых лихих лошадок замка.
Дух захватывает у Кико и Шуши при виде бешеных прыжков или скачек по узенькой тропинке над самым краем бездны.
Кико удерживает своего друга.
— Али! Безумный! Ты упадешь! Разобьешься! Не смей!
Но Али только скалит свои белые великолепные зубы — единственное, что есть прекрасного в его безобразном лице.
Вечером поздно они возвращаются в замок.
Али, поужинав с чепарами и омыв лицо и руки, идет на кровлю дома, сбрасывает с себя свой бешмет и, присев на корточки поверх одежды, обращается лицом к востоку и шепчет свой яссы-намаз (так называется вечерняя молитва у магометан).
Али — магометанин. Он молится Аллаху и совершает не менее трех раз в день молитву, которой всегда предшествует омовение лица и рук ключевой водой, как это требуется по закону магометан.