Его густую шерсть как будто обильно измазали сажей, и потому он словно растворялся в густом сумраке под елью — мерцали только прозрачные глаза. Он отпрыгнул к соседним ветвям, опускавшимся до самой земли, и на миг свет кристалла выхватил его морду, сбрызнутую сединой.
Маджай-хи, который выглядывал из-за кустарника с лиловыми листьями, повел носом, озадаченно склонив голову. Он глянул на Лисила, затем на Винн — и его верхняя губа приподнялась, обнажив клыки.
Малец в ответ негромко зарычал и сам оскалил зубы.
Лисил, не опуская арбалета, попятился к Магьер.
— Малец?…
Пес ничего не мог ему ответить, даже если бы мог сказать. Он понятия не имел, что нужно этим маджай-хи или почему они подошли так близко. Из-за ели, под которой замер, не сводя с чужаков глаз, старый маджай-хи, вынырнул белый силуэт.
У этой самки мех был такой светлый, что в свете кристалла казался ослепительно-белым. В ее глазах, казалось, играют золотистые искорки. Стройная, изящная, она ступала так легко, что Мальцу подумалось: верно, ее лапы даже не оставляют следов на мягкой земле…
— Вы только посмотрите, — пробормотала Винн. Появление белой маджай-хи как будто развеяло ее страх. — Точь-в-точь водяная лилия… Вот не думала, что другие маджай-хи будут так сильно отличаться от Мальца.
— Только не заблуждайся, — предостерегла ее Магьер. — Они совсем не такие, как Малец… и, сдается мне, не слишком рады нас видеть.
Малец прекрасно знал, что эти псы совсем не такие, как он, и не только в том смысле, который имела в виду Магьер. Они были только маджай-хи — дальние потомки родившихся во плоти духов и хранители этого дикого края. Такие же, как мать Мальца, его братья и сестры из далекого детства.
— Взгляните на их морды… — проговорила Винн, и в голосе ее опять зазвенело напряжение. — Поглядите, как они движутся. Не думаю, что кто-нибудь из них — вместилище стихийного духа. Но могут ли они вообще понять, что мы говорим?
Малец сделал два шага к серебристо-серому маджай-хи, который выглядывал из кустов. Тот попятился, настороженно принюхиваясь. От ели, под которой стоял старый маджай-хи, донеслось рычание.
Серо-стальной маджай-хи и белая самка приблизились к нему. Эта парочка все время соприкасалась или терлась головами. Малец мысленно потянулся к ним, стараясь выловить из их сознания хоть какое-нибудь воспоминание.
Бессвязные образы хлынули в его сознание. Некоторые из них повторялись, и это лишь усиливало сумятицу. Малец пытался их упорядочить, но образов было слишком много. Он уловил лишь обрывки…
Диковинный гигантский олень и его тревожный зов.