И все эти мягкие лесные звуки заглушал сильный лейтмотив, своеобразный и красивый.
Что хотел сказать им Федя?
В нем была сила, страсть, молодая зовущая радость, которой нет границ.
Это была уже не ее, Татьяны Филипповны, радость. Это их радость: Власова и Лебедева.
За последние два-три года село Семь Братьев стало совсем другим. Люди, несколько лет не бывавшие на родине, с трудом узнавали улицы.
Через Звонкую перекинулся новый мост, в центре села поднялась двухэтажная школа-десятилетка, а вокруг нее зазеленел сад. Выросло здание клуба. Там, где когда-то стояла покосившаяся изба инвалида Отечественной войны Василия Землякова, теперь белел новыми стенами дом с надписью: «Парикмахерская». А сам Василий Земляков в белом халате стриг и брил клиентов и даже завивал колхозных девушек на шесть месяцев.
Около правления колхоза открыли чайную. Здесь всегда было весело и людно. Стояли автомобили проезжих, мотоциклы и велосипеды жителей села. Колхозники усиленно обзаводились этим транспортом.
В субботний вечер Никита Кириллович пришел со стана. Он не был в Семи Братьях две недели и теперь мечтал помыться в жаркой бане, попариться хорошим березовым веником.
Никита Кириллович забежал ненадолго в чайную, стоя у прилавка, выпил бутылку пива, побалагурил с шоферами и направился в правление колхоза.
В темном коридорчике, где не догадались поставить стулья или унесли в зал для какого-то многолюдного собрания, у стены в ряд на корточках сидели колхозники и дымили так, что света не было видно. Никита Кириллович присел с ними и, узнав, что Кузьма Капитонович с прорабом уехали на строительство, пошел туда же.
В стороне от села, на просторном лугу, возле речки, строили молочнотоварную ферму.
Стук, шум, говор разносились далеко по лугу, заваленному бревнами, кирпичами, песком, только что привезенными частями для автопоилок.
Никита Кириллович еще издали приметил на крыше первого цеха размахивающего руками Кузьму Капитоновича.
– Эй, председатель, свалишься! – крикнул Банщиков. – Ищу тебя по всему селу, а ты, оказывается, с высоты свои владения оглядываешь.
– Сейчас слезу.
Кузьма Капитонович неуклюже, спиной, стал спускаться по приставленной лестнице.
Они сели на бревна около фундамента доильного зала, закурили, немного помолчали.
– Я, Кузьма Капитонович, к тебе опять с тем же делом, – сказал Никита Кириллович. – Утренники давно начались. Иней. Осень нынче короткая будет. Скоро земля начнет мерзнуть. Надо торопиться заканчивать канавы к деревенскому болоту.
Кузьма Капитонович развел руками: