– Во-первых, придешь к этому выводу, – сказал Федя, – а во-вторых, сама жизнь тебя прибьет за неверное отношение к ней. Словом, подрастешь – поумнеешь.
Федя засмеялся. «Люблю этого черта, несмотря на все его вывихи», – подумал он, ласково поглядывая на товарища.
Весной Игорь отнес в редакцию одного литературного журнала свой рассказ. Уезжая в Сибирь, он просил товарищей по общежитию, если будет ответ из редакции, немедленно переслать ему.
Увесистый пакет из Москвы прибыл на квартиру Пересветовых. Родители поволновались, поделились своими догадками о том, радость или печаль для сына таится за этими круглыми продолговатыми почтовыми печатями, и отправили пакет в Семь Братьев.
Теперь он лежал на столе в тени мелких деревьев и кустов пасеки, а Игорь сидел возле стола на плетеном стуле и не решался распечатать пакет.
Стоял томительный зной, какой бывает перед ненастьем. Безветренное, горячее дыхание солнца нещадно палило землю. Птички ленились петь. Не было слышно трепета листьев. Только неутомимые труженицы пчелы работали так же, как в обычный ясный день.
То и дело Игорь вытирал лицо, и оно сейчас же покрывалось мелкими капельками пота, не только от жары, но и от волнения.
Он отдавал свой рассказ в редакцию журнала с уверенностью, что там встретит такое же восторженное отношение, которое вызывали его стихи у всех школьных товарищей и учителей.
Позднее в мыслях его рождались сомнения, будет ли напечатан рассказ в журнале. Но он утешал себя тем, что рукопись отдал в редакцию просто так и ему «наплевать» на то, что скажут недалекие рецензенты.
Но теперь, когда пакет со штампом московского журнала лежал перед ним, он почувствовал, что ответ редакции для него имеет первостепенное значение в жизни. Он ощущал в себе незнакомую растерянность и волнение.
Игорь взял в руки пакет, осторожно оторвал с двух сторон полоски бумаги, вынул рукопись своего рассказа и рецензию на двух страницах, напечатанную на машинке.
Он жадно пробежал глазами по строчкам рецензии и из первого же абзаца понял, что рассказ забракован.
Игорь вскочил, скомкал в ладонях оба листка так, что они превратились в жалкие, сморщенные комочки; хотел запустить ими в кусты, но раздумал, бросил на стол. Он перелистал рукопись, испещренную пометками на полях с жирно подчеркнутыми карандашом словами и фразами.
– Идиоты! – сжимая кулаки и опускаясь на стул, сказал Игорь. – Насажают там олухов всяких, вот они и…
Он был убежден, что его талантливый рассказ попал в руки непонимающих людей.
Несколько минут он сидел молча, без движения, не желая читать рецензию. Но любопытство взяло верх. Он расправил на столе сначала один листок, потом другой и внимательно прочитал их. Особенно возмутила его фраза: «Автор далек от жизни».